Я схватила её и потянула подальше от огня.
— Хватит!
Джули поднялась, хватая ртом воздух.
Тварь в последний раз треснулась о стену. Её спина хрустнула как ломающаяся ветка. Струйки серой жидкости брызнули из-под обуглившейся оболочки. Лужа растеклась, и тут же начала высыхать. Я открыла шкаф, вытащила оттуда пробирку для образцов, и собрала немного мерзкой жидкости. Закупорила заполненную примерно на треть пробирку. В пробе плавали частички пепла. Загрязнение, вероятно, хуже, чем в городской канализации. Не мой день.
Я положила образец на стол рядом с мечом и повернулась к Джули.
— Дай посмотреть на твои руки. О чем ты думала?
О чем она думала, я знала точно: либо я, либо меня. Тварь внушала ей страх. Но она не сбежала. Она не спряталась. Она приняла осознанное решение принять бой. И это было правильно. За исключением того, что нападение Джули на подобного монстра равносильно попытке остановить обученного добермана мухобойкой.
Обласканные языками пламени пальцы Джули покраснели. Ожог, вероятно, несильный. Могло быть и хуже.
— На холодильнике тюбик с мазью A&D. Смажь руки…
На секунду магия ушла и вернулась снова. Я посмотрела в дверной проем, с целью убедиться, что ничего не прошло внутрь. За охранным контуром стоял высокий субъект. Рослый и слегка ссутулившийся, он был одет в белые тонкие одежды. Глубокий капюшон свисал почти до груди, скрывая лицо. Он был похож на покойника, завернутого в белое покрывало и готового к погребению.
Из-под капюшона раздался мужской голос: холодный, скрипучий, сухой, как звук ракушек, раздавленных тяжелой ногой.
— Отдай мне ребенка, человечешко.
Я столкнулась с марионетками и убила их, поэтому кукловод решил появиться сам. Как лестно. Я указала Джули на стену позади себя. Пусть она будет подальше от его глаз.
— Что ты можешь предложить ребенку?
— Жизнь.
— Это включает право на условно-досрочное освобождение?
Это выбило его из колеи, но всего лишь на мгновенье.
— Отдай ребенка.
— Жизнь, хм? Это не очень хорошее предложение. Не должен ли ты как минимум предложить какие-нибудь сокровища и кучку симпатичных парней в придачу?
— Отдай мне девочку, — скомандовал он шелестящим голосом. — Ты — ничто, человечешко. Ты не представляешь угрозы. Мои ривы обглодают мясо с твоих костей.
Так у лохматых дам есть название! Я оскалилась.
— Ну, так зачем тратить время на болтовню. Давай, снимай капюшон и начнем.
Он отклонился назад и вскинул руки вверх. Ткань, раздуваясь пузырями и извиваясь, заскользила по его рукам. Призрачный ветер шевелил его одеяния. Ткань распахнулась, и я увидела его мерзкое лицо: узкая клыкастая морда цвета заживающих синяков, два огромных круглых глаза — мертвых, холодных и чужих, как глаза кальмара. В середине лба расположилась большая бледно-зеленая шишка, пульсировавшая так, точно какое-то уродливое сердце. Из шишки потекли две дорожки серой сукровицы, прокладывая свой путь меж жестоких глаз.