Только понимаешь, с жары, да с похмелья и не такое может привидеться. Успокойся, поспи, выпей кофе, а потом поговорим о делах.
— Да нет же! Это все было на самом деле, ей богу!
— Ну хорошо, — сказал Степан примирительно, — какая это была электричка? Мы разузнаем, какой поезд тебя вез, сходим туда и попытаемся разобраться, что к чему.
Алька схватила его за руку и затряслась крупной дрожью:
— Я туда ни за что не пойду.
— Хорошо, я пошлю туда своих ребят. На какой электричке ты ехала?
— Не знаю, — прошептала Веревкина. — Я не помню.
— Ну хоть в каком направлении, в какое время? Алька угрюмо молчала.
— Вот видишь, не помнишь и не знаешь. А билет у тебя сохранился?
— Бес его знает. У меня в сумке много чего есть, может, и билет завалялся. А может, я его и потеряла. За мной же эти гнались, ну, с трупом которые, — девушка снова затряслась.
— За тобой гналась целая куча здоровых мужиков, да еще и труп в придачу, — Остапов еле сдерживал улыбку, — и никто тебя не смог догнать. Я от мужиков ушел, я от трупа ушел… Колобок ты наш!
Алька насупилась. Этот холеный красавчик ей не верил. Еще бы! В его размерен ной жизни, наполненной только дорогим и красивым, явно не могло приключиться ничего подобного. Ехать в грязном поезде с не очень приятно пахнущими людьми, в пыли… Фу, не комильфо! Теперь он точно не захочет с ней сотрудничать, и плакали ее комиссионные.
Зря все-таки она послушалась Пустозвонову. Та из всего ужаса, который приключился с ее подругой, выцепила только одно — вроде как Алевтине до смерти нужен этот сноб Остапов. Она страшно радовалась и потирала руки, треща без умолку, что мужчина (а тем более такой) может обратить внимание на Веревкину только если она сумеет его заинтересовать.
— Ты что дурная?! — тарахтела Светка. — Ведь ни у кого нет никакущих шансов обратить на себя его внимание. А у тебя есть! Ну не подарок ли жизни это? Такой повод — пальчики оближешь! Если бы его не было, повода в смысле, — дрянь дело, пришлось бы что-нибудь придумать. А так…
Она мечтательно закатила глаза.
— Да с чего ты взяла-то, что он мне нужен? — Алевтине, наконец, удалось прервать поток слов подруги. — У меня земля под ногами горит, а эта дурында только о мужиках и думает.
— Он тебе нужен, потому что я это чувствую. Это раз. Ты уже давно в девках засиделась. Это два. Мужик он — пальчики оближешь. Богатый, опять же, — это три. Он тебе понравился, я по голосу поняла. Это четыре. И, наконец, не одной же тебе выпутываться из этого ужаса. Пять! Он обязательно тебе поможет, потому как он мужчина, ну а ты, соответственно, женщина. А женщинам надо помогать!