— Ага, ага, понятно. Ну, рассказывай, побыстрее на счет «то да се». Как он тебе?
— Кто? — ошарашено спросила Алька.
— Да Остапов твой, дурья башка, как он тебе, — и Светка снизила голос до полушепота, — как мужчина?
Подруга замерла в ожидании ответа.
— Да ты что?! — взревела Алька. — Ты на что намекаешь? Чтобы я, порядочная девушка…
— Прекрати, Веревкина, молоть чушь, — осадила ее Светка. — Чтобы выпендриться так, как ты вчера, намазаться, нарядиться, быть вдвоем на мероприятии, приехать ночью вместе в гостиницу, и проснуться утром одной на исходной позиции? В глупом, но гордом одиночестве? Бобылиха несчастная!
— Да что вы на меня все с утра налетели, как аспиды какие?! Что вам всем от меня надо?! Я работала, понимаете? Вот всем дело, почему я сплю. Потому!
— Ты нормальная, а? Во-первых, аспиды не летают. Во-вторых, ну не клюнул Остапов с первого раза, и не страшно. Никуда он от тебя не денется. Эх, жаль, что ты моя подруга. А то я этого гада уже давно бы заполучила.
— Не смеши меня, — сардонически рассмеялась Алька. — Тоже мне Шерон Стоун.
— Ой, можно подумать! Нашла эталон! Да ты знаешь, какие у меня любовники были? Все высокие, моложе меня, статусные. Я и плечиком поведу, и глазками стрельну, и речь умную заведу. Уметь надо.
— Ага, только Вовка твой метр с кепкой и весит 60 кг. И лысый вдобавок, — мстительно пробурчала Алька.
— Так Вовка — единственный, кто женился, — простодушно объяснила свой выбор Светка. — А это другое дело. Но у тебя речь не идет пока о замужестве, его надо просто захомутать.
— Тебе надо, ты и хомутай. Может, мне вообще он не нужен.
— Это как не нужен?! А кто тебе нужен? Ты себе, может, присмотрела кого — нибудь еще в том клубе? Что там хоть за мужики были?
— Ой, Светка, там все, как на подбор, богатые, модные, с понтами…
— Вот бы мне на них хоть одним глазком взглянуть, — мечтательно протянула Пустозвонова.
— А зачем? Все равно это не наша жизнь, Свет. А за чужой жизнью подгладывать — свою проглядишь. И вообще, стою я там, среди всей этой роскоши — и вдруг мысль такая
«а что я — то здесь делаю?».
— Да ну тебя, Рёва, мне даже спорить с тобой не хочется. Потому что ты — дурында, каких свет не видывал. Вот я бы посмотрела на кого-нибудь из них, он бы на меня посмотрел, промелькнула бы искра… и та, чужая жизнь, могла бы стать моею собственной. Поняла?
— А Вовку своего куда бы дела? Неужто бросила бы?
— Вот умеешь ты, Веревкина, человека с небес на землю вернуть. Куда бы я его дела?
Конечно, не бросила бы. Я как замечтаюсь, так вечно про него забываю.
— А мне Ванька Огурцов звонил, — грустно сказала Алька. — Царевной обозвал. Трубку бросил. Хотел предложить помощь в расследовании.