— Плохо привязали, что ли? — спросил по дороге Ахмед.
— Да вроде нормально… Ума не приложу, как он выбрался. Пуля-то в самое сердце зашла.
В кабинете Анненков поправлял прическу.
— Здорово ночевали, — бросил он вошедшим парням. Те недоуменно переглянулись, но не решились нарушить этикет.
— Здравия желаем, господин генерал.
— А чего застыли? Проходи, садись. Вот обсудить кое-чего надо. Человек с ваших краев приехал, вести принес.
— Какой человек? Какие вести?
— Атамурад, входи, — крикнул Анненков, после чего видавших виды спецназовцев охватила неподдельная дрожь: перед ними во всей красе стоял живой курбаши Атамурад.
— Ну Козлов, сволочь, — прошипел Савонин. Ценаев его эмоций не разделял — он понял, что проблема не в дрогнувшей руке солдата, они имели дело с чем-то покруче…
За два дня до этого, Лондон
Рейли вошел в кабинет первого лорда Адмиралтейства Уинстона Черчилля за полчаса до назначенного времени — а в приемную пришел и того раньше, за полтора часа. Встреча предстояла более, чем ответственная, опаздывать было нельзя, тем более, что сам хозяин кабинета никогда не отличался особенной пунктуальностью.
— Добрый день, сэр.
— Присаживайтесь, — не поднимая глаз от газеты и не вынимая изо рта сигары, ответил Черчилль.
Грузный, огромный, внушительного телосложения и вообще внушительного вида, лысоватый человек с остатками светлых волос на голове и идеально выбритым лицом, слегка перекошенным алкоголической и презрительной одновременно гримасой — Черчилль считал всех, кроме короля Георга и королевы Виктории, ниже себя как минимум на голову — военный министр сильнейшей на тот момент европейской державы производил слегка устрашающее впечатление. Голос у него был мощный, утробный, глубокий, и потому даже легкое его поднятие казалось выражением гнева, сметающего все с лица земли. Они с Рейли встречались не впервые, но всякий раз субтильный еврей робел перед этим колоссом, словно бы олицетворяющим всю Империю, военная мощь которой была возложена на его плечи.
— Проклятые консерваторы… Опять Ллойд Джордж[24] против интервенции и предлагает срочно вывести всей войска с территории Советского Союза! С ума сошел! Ни дьявола не понимает! Любопытно, что он предложит завтра? Признать это государство бродяг и воров? Ну так как Вы, Сид, как поездка? — отложив, наконец, газету, произнес Черчилль.
— В свете моей поездки мне думается, что Ллойд Джордж не так уж и не прав.
— Как это понимать? — вскинул кустистые брови Черчилль.
— Мы имеем дело с очевидной диверсией.
— О чем Вы говорите? Там кругом диверсия. Как дела у Энвера-паши? Удалось ему взять власть в свои руки и наконец отколоться от Москвы?