— Я так и сделаю, товарищ Фрунзе, будьте покойны… — Энвер солгал. Ему было не привыкать. Теперь любопытство глодало его под корень…
Николай Козлов, боец группы Савонина, бродил по Бухаре без дела. Бойцы разбрелись кто куда — все ждали, какое решение примет Ценаев относительно командира, а сам Ценаев ждал встречи с новым эмиссаром Москвы, чтобы попытаться словами убедить его освободить Валерия. Часы ожидания были утомительны для всех — и для Ахмеда, и для бойцов, и для Валерия. И если последний томился в прохладном винном погребе дворца эмира, то подчиненные его бесцельно слонялись по старому городу, убивая время и не переставая удивляться своему странному перемещению в это странное время. Что до Козлова — он до сих пор слабо верил во все происходящее.
Бродя по крепости, дошел он до базара. Остановился, чтобы купить немного фиников — экзотические фрукты, которых в советской Москве 1985 года было не достать, здесь буквально валялись под ногами. Грешно было проходить мимо. Купив полюбившуюся ему еду Пророка (с.а.а.в. с), он присел у арыка, чтобы помыть и съесть пряную ягоду, как вдруг поймал на себе взгляд девушки, тащившей большую корзину фруктов.
Дивная, стройная, смуглая восточная красавица, какой, должно быть, была сама Шахерезада… но в то же время в скромном деревенском наряде и с закрытым лицом. Он не видел лица, но знал, что она ослепительно хороша — когда-то давно он прочитал в одном из журналов «Здоровье», что мужчина формирует представление об облике женщины по взгляду. Сейчас он проверил это на себе. Глядя на него, она смеялась — уголки карих глаз сузились, выдавая совсем еще девчонку, их хозяйку. Он подмигнул ей. Пошел дальше.
Несколько десятков метров спустя, снова почуял на себе чей-то взгляд. Обернулся — снова она. Завидев его, смутилась, засмеялась и спряталась в каком-то узком переулке. Солдат пошел за ней. Большой северный медведь, светлый, синеглазый, с белой кожей — таких здесь сроду не бывало. И темная, смуглая, загадочная и наверняка опасная — тем опаснее, что сама не знает силы своей красоты, — восточная девица. Про них, наверное, поэт сказал: «Они сошлись — волна и камень, Стихи и проза, Лед и пламень…»
По наитию солдат шел за ней. Она ускоряла шаг, то и дело оборачивалась, смеялась, встречалась с ним взглядом и снова ускоряла шаг. То и дело ловя его взгляд, казалось, она не может напиться, налюбоваться им — но, судя по тому, что отводила глаза так же быстро, понятно было, что еще очень боится.
— Стой! — не выдержав, наконец крикнул он ей.
Испугавшись его командного голоса, она припустилась бежать что есть мочи. Но тяжела была ноша — не давала унести ноги. Вскоре она споткнулась и упала, рассыпав фрукты по земле. Паранджа слетела с лица, открывая и впрямь картинную красоту.