Нет, лучше не думать. Слишком болезненно даются попытки понять хоть что-нибудь.
К пятнице погода испортилась окончательно. Правда, на выходные обещали солнце — но кто же верит синоптикам?
Сегодня я слегка воспряла духом: конец недели — всегда конец недели. Впереди два дня спокойной жизни. Не надо сверять даты, номера платежек, не надо разбирать чужие отчеты и подгонять материалы для своего. Не надо наконец вздрагивать от каждого шороха за стеной.
К тому же сегодня я наконец нашла в себе силы и повод «вернуться» к Бродяге.
ЛЕДИ: Бродяга, здравствуйте, наконец! Как я рада вас видеть!
БРОДЯГА: Здравствуйте-здравствуйте. Не знал, что у вас есть встроенная видеокамера. «Наконец»! Можно подумать, это я пропадаю неизвестно сколько и неизвестно где! Что у вас за манера исчезать, чеширская моя?
ЛЕДИ: Бродяга, не будьте так суровы! Простите меня.
БРОДЯГА: <<смеющийся смайлик>> «Вернись, я все прощу!»
ЛЕДИ: <<смеющийся смайлик>> «Прости, я все верну!»
БРОДЯГА: О! Неужели все? И донесете?
ЛЕДИ: Хм! Ну, насчет «всего» я, может, и погорячилась, но кое-что у меня для вас есть. Ну, скажем, подарок.
БРОДЯГА: Как интересно! Подарок? А за что?
ЛЕДИ: Просто так. <<смеющийся смайлик>> Было бы за что — вообще убила бы.
БРОДЯГА: Обнадеживающе.
ЛЕДИ: Простите, если что не так — не хотела.
Иногда мой путь лежит долиной,
Что от века в век белым-бела —
Облака плывут лавиной длинной,
Эдельвейсов хрупкие крыла.
Засыпает белая долина…
Над зимою тонкие мосты —
Наши взгляды тополиным клином
В пустоту летят из пустоты.
Следуя путем своих пророков,
Снова разминемся на бегу —
Разве ты запнешься ненароком
О следы на тающем снегу.
Ты идешь почти за мною следом,
Просто ветер — нам с тобой не друг —
Застит путь твой яблоневым цветом,
Унесенным из моих же рук.
Но всегда — поземкой, птичьим клином,
Островком тумана над волной —
Нас находит белая долина —
Наш с тобой нечаянный связной.
Да, глупо, ну и пусть. Это мое «извини».
В пятом часу, когда я уже собиралась уходить, в кабинет заглянул Снегов.
— Заходите, — машинально произнесла я — и прикусила язык.
Поздно: он уже прикрывал дверь. Я было занервничала, но увидела книгу в его руках и сразу узнала знакомую обложку. Эрленд Лу, надо же — я совсем забыла о нем.
Снегов держался отстраненно. Причина его визита очевидна — отчего же мне так не по себе?
— Позвольте вернуть, Людмила Прокофьевна. — Он положил книгу на стол. — Спасибо.
Голос его был холоден, но любопытство во мне пересилило неловкость, и я не удержалась от вопроса:
— Как вам «Лучшая страна»?
Взгляд его чуть смягчился, и он снисходительно ответил: