Батюшка мой человек слабовольный и слабохарактерный. Служить он не захотел, образование получил кое-как, учиться дальше просто поленился. Ничего менять он не желает. Когда пришло время, женился и наплодил детей — шесть девчонок вместе со мной и ни одного сына.
Мачеха, наоборот, женщина волевая и, наверное, смогла бы поднять имение, но в силу ограниченного образования, которое получали все девочки, ей просто не хватало знаний. Отца любит с юности. Говорят, по молодости он был редким красавчиком. Она постоянно изводится ревностью, к слову сказать, не беспричинной. Отца по любви своей ненавидеть не может, зато изводит злобой меня.
Среди сестер я третья по возрасту. Самой младшей пятнадцать лет. Я не сказала бы, что они действительно злые, ну, кроме Ларионы. Они ласковы со слугами, скромны, получили достойное для женщины высшего сословия образование, добродетельны… Просто воспитывали их с мыслью, что я — дрянь, из-за которой в семье разлад идет. Для них я плохая. А оценивать ситуацию по-другому они не пытаются. Это у них от батюшки. В свое время они выйдут замуж и будут вести спокойную размеренную жизнь хозяйки дома.
Увлеченная своими мыслями, я не услышала шагов, поэтому появившийся из-за угла мужчина стал для меня неожиданностью. Четвертый сын герцога Омаского, Ариаден. Сердце тоскливо екнуло, и обида на мачеху опять пустила свои ростки. Он остановился и растеряно посмотрел на меня. Тоже не ожидал этой встречи. Какой он все-таки! Высокий, светловолосый, с приятным мужественным лицом, стройным станом и мягким взглядом голубых глаз. А я неожиданно вспомнила о своем внешнем виде. Выгляжу как разбойница. В сапогах и штанах, свободной, местами порванной и измазанной зеленью рубахе, с кое-как заплетенной косой. Я смутилась, он тоже как-то смущенно потупился и отвел взгляд. Чувствуя эту неловкую атмосферу, я поспешила откланяться и удалиться. Но когда уходила, лопатки жег его взгляд.
У входа в комнату меня поджидала служанка. Она метнула на меня взгляд, испуганно поклонилась и убежала. Ясно, мачехе побежала докладывать. В комнате я тут же скинула сапоги, разделась и вытащила ночную рубашку. Я только успела ополоснуться в тазу и одеться, как в спальню влетела мачеха.
— Ах ты дрянь! — выплюнула она. — Неблагодарная тварь! Ославить нас перед всеми хотела!
Это была уже полноватая, слегка подурневшая блондинка с глубоко посаженными голубыми глазами. Я тяжело посмотрела на нее и сухо обронила:
— Может и хотела.
Терять мне уже нечего. Глаза мачехи возмущенно округлись.
— Мы тебя вырастили, вскормили, а ты еще нам репутацию испоганить хочешь своими капризами?! Да ты одним своим появлением нам уже срам причинила.