— Да, — сказал Тремаль-Найк. — Дарма почуяла врага. Там прячется какой-нибудь туг.
— Что бы ни случилось, не стреляйте, — сказал Сандокан. — Нам нужно взять его тихо.
— Да, Сандокан, — ответил бенгалец. — Я пойду вперед с Дармой. Если там кто-то есть, Дарма когтями покончит с ним.
— Но там могут быть двое.
— Вы пойдете следом, на коротком расстоянии.
Он подозвал тигрицу, погладил ее по спине и коротко приказал:
— За мной, Дарма.
Затем перекинул карабин через плечо, взял паранг в правую руку и молча вступил в заросли бамбука, наклонившись и тихо раздвигая растения. Дарма неслышно кралась следом за ним.
Из чащи не доносилось ни одного звука, однако Тремаль-Найк инстинктом чувствовал, что кто-то там прячется. Пройдя шагов пятьдесят, он оказался на тропинке, которая вела к пагоде.
Он распрямился, чтобы оглядеться, нет ли здесь кого, когда услышал рядом шорох бамбука и почувствовал, как на плечи ему упала веревка, мгновенно сжавшая горло.
Полуголый человек с татуировкой тугов на груди выпрыгнул из зарослей и бросился на него с длинным кинжалом.
Стремительная тень метнулась из чащи бамбука в тот же миг. Тигрица прыжком кинулась ему на плечи, повалив его. Послышался сдавленный крик, потом хруст костей.
Сандокан, который был шагах в десяти сзади, тоже в свою очередь бросился вперед.
— Он поймал тебя? — спросил он.
— Да, но не успел ни задушить, ни заколоть, — ответил Тремаль-Найк, освобождая горло от веревки. — У этого мерзавца уже кинжал был наготове, и только Дарма спасла меня.
Подошли Янес, де Люссак и малайцы.
— Не шумите, — сказал Тремаль-Найк. — Тут может быть еще туг, который притаился. Спокойно, Дарма, оставь его.
Тигрица нервно била хвостом и, обнажив клыки, рычала на лежащего туга.
— Оставь, — повторил Тремаль-Найк, хватая ее за шею.
С недовольным рычанием тигрица повиновалась.
— Бог мой! — воскликнул Янес. — Как она отделала этого беднягу! На нем места живого нет.
— Молчи, — сказал ему Сандокан.
Все прислушались: никакой шум не долетал до их ушей, кроме легкого шороха тростников, волнуемых ночным ветерком.
— Вперед! — приказал Тремаль-Найк.
Они пустились в путь все так же в глубоком молчании и через пять минут вынырнули из зарослей перед огромной пагодой.
Несколько мгновений они стояли, разглядывая чудовищные головы слонов, ее статуи и широкие карнизы, потом быстро подошли к огромной вделанной в стену статуе, и Тремаль-Найк, самый ловкий из всех, уцепившись за ноги каменного гиганта, добрался до его груди, поднялся на плечо и в конце концов уселся верхом у него на голове. Он привязал веревку и бросил ее товарищу.