— Эти угли для почитателей Дармы-Раджа? — спросил Янес.
— Да, скоро эти фанатики будут бегать по ним.
— Хорошенький обычай поджаривать себе пятки.
— Они этим заработают себе вечное блаженство.
— Охотно оставляю им это вечное блаженство, — сказал пират, улыбаясь. — Предпочитаю сберечь себе ноги.
Громкие крики и движение толпы показали, что процессия уже выходит из храма, чтобы начать обряд испытания огнем. Широкая брешь образовалась в расступившейся толпе, и целая стая танцовщиц вместе с факельщиками и служителями хлынула через нее.
— Держитесь все рядом со мной, — сказал Каммамури. — Главное — не потерять наше место.
Тем не менее сначала они были отброшены этим беспорядочным движением вправо, потом так же стремительно влево, но вскоре все опять успокоилось, и им удалось даже пробиться в первый ряд к самому краю обширной арены, густо усыпанной испускающими жар раскаленными углями.
Процессия спустилась с лестницы и продвинулась к центру площади. Статуи обоих божеств, помещенные на некое подобие паланкина, несли на шестах десятка два верующих. Затем вынесли довольно зловещую на вид статую богини Кали, покровительницы пагоды, украшенную гирляндами из живых цветов.
Жена могучего Шивы представляла собой черную женщину с четырьмя руками, из которых одна потрясала неким подобием меча, с другая держала отрубленную голову. Ожерелье из человеческих черепов свешивалось у нее до колен, пояс из отрубленных рук опоясывал ее бедра, а изо рта высовывался язык, раскрашенный для пущего эффекта в красный цвет.
— Это и есть богиня тугов? — вполголоса спросил Сандокан.
— Да, — отвечал Каммамури.
— Ну и страшилище!
— Она богиня смерти и истребления всего живого.
— Это сразу видно по ней.
— Внимание, господин. Если манти здесь, его надо искать рядом со статуей. Может быть, он даже среди носильщиков.
— Это что, всё туги Суйод-хана, те, что окружают богиню?
— Вполне возможно. Смотрите, большая часть их одета в рубашки, в то время как другие индийцы не очень-то заботятся, чтобы прикрыть свою грудь.
— Татуировка?
— Да, господин. И… Вот он! Это он! Я не ошибся: это он.
Каммамури сжал руку пирата и показал на старика, который шествовал перед статуей богини, в толпе фанатиков, держа в руках странный инструмент, сделанный из двух больших тыкв, соединенных деревянной трубкой.
Сандокан и Янес едва сдерживали волнение.
— Тот самый, что приходил к нам на борт, — прошептал Сандокан.
— Да, это манти! — подтвердил Янес.
— Друзья, — сказал Сандокан, — ни в коем случае нельзя дать ему улизнуть.
— Я не потеряю его из виду, капитан, — сказал Самбильонг, — и последую за ним даже на угли, если прикажете.