— Их религия требует этого, — отвечал Тремаль-Найк. — В жертву Кали можно принести только человека, умерщвленного без пролития крови.
— К счастью, это ограничивает их возможности.
— Тем не менее бойни, которые туги устраивали еще несколько лет назад, невозможно вообразить. Некоторые районы Центральной Индии буквально обезлюдели из-за этих свирепых убийц.
— Но какое удовольствие находят они в том, чтобы передушить так много людей?
— Какое удовольствие? Я слушал однажды туга, который говорил так: «Вы испытываете ни с чем не сравнимое чувство, когда настигаете дикого зверя в его норе, когда побеждаете тигра или пантеру в жестокой схватке. Но насколько же сильнее оно, когда борьба ведется с человеком, с человеком, которого нужно уничтожить! Тут требуется не только смелость, но и хитрость, осторожность, тут надо быть и дипломатом. Играть на его страстях, заставить дрожать в его душе струны любви и дружбы, чтобы в конце концов завлечь жертву в свои сети и уничтожить, — это ни с чем не сравнимое, это неописуемое наслаждение».
Этот негодяй к тому времени уже принес своей богине несколько сотен жертв. Для тугов убийство разрешено и даже предписано их законом; убивать — для них высшая радость и долг; видеть агонию своей жертвы — несказанное счастье.
— Так, значит, убить безоружного человека, по их понятиям, — это высокое искусство, — пробормотал Янес. — Настоящая апология преступления.
— И много сейчас этих сектантов Кали? — спросил Сандокан.
— Их насчитывается сотни тысяч, большей частью рассеянных в джунглях.
— И все подчиняются Суйод-хану?
— Он их высший глава, всеми признанный, — ответил Тремаль-Найк.
— К счастью, большинство из них далеко, — сказал Янес. — Если бы все они собрались в Сундарбане, нам ничего бы не оставалось, как возвращаться на Момпрачем.
— В Раймангале их, наверное, немного. Я думаю, что Суйод-хан, даже в случае опасности, не вызывает их из других районов. Власти Бенгалии следят за ними и при удобном случае не пощадят.
— Однако власти не помешали им вернуться и снова обосноваться на Раймангале, — сказал Сандокан.
— Властям не до этого сейчас. Как я уже говорил, в Северной Индии разгорается небывалое восстание, и на днях несколько полков сипаев взбунтовались и расстреляли своих офицеров в Мируте и Канпуре. Может, позднее, когда усмирят мятеж, они займутся и тугами Суйод-хана.
— Надеюсь, что к тому времени в Сундарбане их уже не останется, — сказал Сандокан. — Мы не для того приехали сюда, чтобы дать им выскользнуть из наших рук. Не так ли, Янес?
— Поживем — увидим, — ответил португалец. — Пойдем, Сандокан, я уже насиделся в этой клетке, мне не терпится увидеть наших слонов.