слишком далеко.
— Прощай, Айзек.
Для меня это была потеря. По крайней мере,
мне так казалось. Прошло много времени с тех пор,
как я оплакивала человека, двадцать лет, если быть
точной. Но я оплакивала Айзека Астерхольдера
по-своему. Не плакала; я слишком сухой человек,
чтобы плакать. Каждый день я прикасалась к тому
месту, где раньше на тумбочке лежала книга Ника.
Пыль начинала заполнять поверхность. Ник что-то
значил для меня. Мы с ним жили вместе. А между
мной и Айзеком такого не было. Хотя, возможно , это
не так. У нас с ним были мои трагедии. Люди уходят
— это то, к чему я привыкла, но Айзек просто
появился в моей жизни. Я просидела в своей белой
комнате не один день, пытаясь очистить себя от всех
цветов, которые вдруг почувствовала: красные
велосипеды, «цепляющие» тексты песен, запах
травы. Я сидела на полу, натянув платье на колени и
прижавшись к ним лбом. Белая комната не смогла
вылечить меня. Цвета были повсюду.
Спустя семь дней после того, как Айзек вышел
из моего дома, я пошла проверить почтовый ящик, и
на обратном пути увидела на лобовом стекле машины
пакет. Я прижимала его к груди в течение часа,
прежде чем вставил а в проигрыватель. В комнате
раздалось мощное крещендо слов, ударных и звуков
арфы, и всего того, что он чувствовал. Всего, что
чувствовала я. Самое замечательное в этом, что я
что-то чувствовала.
Музыка разрывала меня на части, пока я не
начала задыхаться. Откуда музыке знать, что
чувствует человек? Как она может помочь дать всему
этому название? Я пошла в кладовую. Там на верхней
полке лежала коробка. Я потянула её вниз и
отбросила крышку. В коробке лежала красная ваза.
Ярко-красная. Ярче крови. Отец прислал её мне,
когда была опубликована моя первая книга. Она
показалась мне ужасной, настолько яркой, что резало
глаза. Теперь цвет притягивал мой взгляд. Я отнесла
её в белую комнату и поставила на стол. Теперь там
повсюду была кровь.
В течение нескольких дней я искала песню. Я
плохо разбиралась в прелестях iTunes. Остановилась
на Флоренс Уэлч. Есть что-то в её напряжённом
пении. Я нашла песню. Но не знала, как записать её
на один из компакт -дисков, которые использовал
Айзек. Но как-то разобралась. После чего поехала в
больницу, и диск всю дорогу лежал у меня на
коленях. Я долго стояла возле его машины. Это был
смелый шаг. Цветной. Не знала, что во мне есть