все ящики, пока не нахожу тот, который с ножами.
Хватаю самый большой, проверяя его вес в руке,
прежде чем бросаю мой крохотный нож на стойку.
Подумав, вновь возвращаю его в карман.
Теперь, когда у меня есть оружие, настоящее
оружие, я направляюсь в гостиную. Одна из стен
занята книгами, на другой камин. Диван и кресло
расположены вокруг журнального столика. Там нет
выхода. Ищу, чем бы разбить окно. Журнальный
столик выглядит слишком тяж ёлым, чтобы я могла
поднять его, особенно с растяжением руки. Когда я
приглядываюсь более внимательно, то вижу, что он
прикручен к полу. Там нет стульев. Я возвращаюсь на
кухню, открывая каждый шкаф и ящик; моё отчаяние
растёт, ведь с каждой секундой я рискую быть
обнаруженной. Там нет ничего достаточно большого
или достаточно тяж ёлого, чтобы разбить окно. С
отчаянием я понимаю, что должна буду вернуться
наверх.
Это может быть ловушкой. Может быть, кто-то
прячется за одной из дверей. Но зачем давать мне
ключ от комнаты, в которой я была заперта, если бы
меня хотели схватить? Это такая игра? Всё моё тело
дрожит, когда я поднимаюсь вверх по лестнице. Я не
плакала годами, а сейчас чувствую, что близка к
слезам как никогда. « Переставляй ноги, Сенна, и
если кто-то выскочит на тебя, используй нож и
перережь его пополам». Я между дверями. Выбираю
одну, ту, что слева, кладу руку на ручку и
п о во р ач и ва ю . Слышу
своё
дыхание:
рваные,
холодные, испуганные вздохи.
Она не заперта.
— О, Боже.
Хлопаю рукой по рту и сжимаю своё оружие
крепче. Не опускаю нож и держу его готовым к
действию. Я делаю шаг на ковёр, мои пальцы
заворачиваются
вокруг
ворса,
как
будто
им
н е о бход и м о за что-т
о держаться.
Кровать
с
балдахином находится у дальней от меня стены.
Похожа на постель ребёнка, в плане дизайна, но по
размеру больше королевского. На двух столбиках
карусельные лошади в натуральную величину, их
древки исчезают в деревянных балках на потолке.
Камин слева от меня, окно справа. Я с трудом дышу.
Сначала зажигалки, затем ключ, а теперь... это.
Как можно быстрее я выхожу оттуда. Закрываю дверь
позади себя. Есть ещё одна, более пугающая, чем
предыдущая. Либо это просто моя интуиция, или же
здесь последнее место, где мой похититель может
скрываться? Я стою перед ней долгое время, моё
дыхание клубится в воздухе, и окоченевшие пальцы
здоровой руки сжимают маленький нож. Хватаюсь за
ручку травмированной рукой и вздрагиваю, когда