к главному входу, где Айзек припарковал свою
машину. Он шёл немного впереди меня. Я наблюдал
за его руками, за складками кожи на ладони под
большим пальцем. Искала следы книги на пальцах.
Глупо. Если бы я нуждалась в словах Ника, я могла
б ы и х прочитать. Руки Айзека были крупнее, чем
книга Ника. Они только что проникли в моё тело и
вырезали мой рак. Но я продолжала видеть книгу в
его
руках, и то, как его пальцы загибали угол
страницы, прежде чем перевернуть её.
Когда мы оказались в автомобиле доктора, он
включил музыку без слов. Это, по какой-то причине,
обеспокоило меня. Может быть, я ожидала, что он
поставит что-то новое для меня. Я барабанила
пальцами по окну, пока мы ехали. Было холодно.
Холода продержатся ещ ё несколько месяцев, прежде
чем погода переменится, и Вашингтон согреет
солнце. Мне нравилось ощущение холодного стекла
под пальцами.
Айзек внёс мою сумку внутрь. Когда я зашла в
свою
комнату, то взгляд сразу же метнулся к
тумбочке. На пыльной поверхности остался лишь
чёткий прямоугольник.
Я почувствовала укол
чего-т о . Утраты? Я и без того испытывала
ощущение утраты, ведь я только что лишилась груди.
«Это не имело никакого отношения к Нику », —
сказала я себе.
— Я приготовлю обед, — сообщил Айзек, стоя
в дверях моей комнаты. — Ты хочешь, чтобы я
принёс его сюда?
— Я хочу принять душ. Спущусь позже.
Он увидел, что я смотрела на дверь ванной и
откашлялся.
— Позволь мне взглянуть, прежде чем ты это
сделаешь, — я кивнула и села на край кровати,
расстёгивая рубашку. Закончив, я откинулась назад и
вцепилась руками в покрывало. Казалось, я должна
была
привыкнуть
к
этому
—
постоянным
обследованиям и прикосновениям к моей груди.
Теперь, когда там ничего нет, я не должна стыдиться.
Судя по тому, что теперь под моей рубашкой пусто, я
просто маленький мальчик. Он размотал бинты на
груди. Я почувствовала, как кожу овеял воздух, и
автоматически прикрыла глаза. Затем снова открыла,
бросая вызов стыдливости, и собираясь наблюдать за
выражением его лица.
Никаких эмоций.
Когда Айзек коснулся кожи вокруг швов, мне
захотелось отпрянуть.
— Опухоль спала, — констатировал он. —
Можешь принять душ, так как мы удалили дренаж, но
используй антибактериальное мыло, которое я
положил тебе в сумку. Не три швы мочалкой, а т о
зацепишь, и они разойдутся.
Я кивнула. Всё это я уже слышала, но когда
человек смотрит на вашу искалеченную грудь, ему