Алексей подошёл к переговорному устройству, точно такому же, какие применяются на морских кораблях для связи командного пункта с машинным отделением. Естественно, в обычное время ими никто не пользуется. Для этого имеется современная трансляция: громкая и убедительная. Можно и по-тихому, чтобы не слышали верхние палубы, но, электроника всегда может выйти из строя, а это устройство надёжно, как сам торговый флот. Дёшево, просто и сердито. К тому же, здесь динамиков не было, а облезлая труба - была. Проводник приставил к ней пересохшие губы и громко позвал хозяев:
- Эй там - на вахте!
- Кто Гамлетов зовёт?! - отозвалось переговорное устройство глухим утробным звуком.
- Я - Лёха Проводник.
- А-а-а, - разочарованно ответила труба, понимая, что жратвы много не выкружить, во всяком случае, в ближайшее время, а только в перспективе...
- Заходьте, товарищ фашист, - великодушно разрешили на том конце связи, оперируя терминами, над которыми не задумывались ни на секунду. - Давай, не мешкай, а то в глухом кармане недавно видели подозрительные тени. Ловушки я отключил...
Эти слова подстегнули наших героев не хуже кнута и уже через пару секунд все пересчитывали друг друга во владениях "Ремонтников". Проводник сразу же уединился с начальником для душевно-рабочего разговора, а остальные разбрелись по отсеку, предоставленные сами себе и своим мечтам. Мио с удивлением разглядывала валяющиеся в углу несколько ржавых рессор от трактора "Беларусь" и искренне недоумевала: "Зачем на космической станции запчасти от сельскохозяйственного трактора. Или просто - трактора... Да какая разница?!" Душа истинной вьетнамской женщины отказывалась понимать русскую душу. С ней оказался солидарен Адам Смит, но больше всего возмущался Фриц, привыкший, как истинный немец, к непоколебимой практичности. Непробиваемой. Пьер Тарантул пребывал в неопределённости. Он мог не понять горячую русскую баню, с её берёзово-дубовыми орудиями пыток, а вот насчёт рессор... Полной уверенности, в окончательных выводах, не было. Когда он, ещё давным-давно, задал вопрос русским товарищам про песню Высоцкого и его намёки на ненужность в бане пассатиж и лыж, то они ему доходчиво объяснили, что Владимир был неправ: лыжами можно растопить печку, а пассатижами открыть печную дверцу, у которой сломалась ручка. Дёрнул за торчащий конец проволоки... Или дёрнуть заклинившую печную заслонку - она же горячая! Даже через рукавицу чувствуется. На лыжи, в конце концов, можно просто сесть в парилке, чтобы не касаться заиндевелым филеем разогретых досок лежанки.