К сожалению, в этом же переулке находилась еще одна антикварная лавка. Ее владелец, Петр Евгеньевич Реутов, был другом и конкурентом Аркадия Сергеевича.
— Очень скверный, злобный старикашка, — дала в свое время ему характеристику Серафима Максимовна. — Все время чем-то недоволен, всем завидует и не оставляет нас в покое.
Именно Петр Евгеньевич, грузный, полноватый мужчина со странной прической, зашел к ним на огонек. Странной Лолита называла его прическу потому, что никогда не могла понять, зачем пожилые мужчины лысину на макушке пытаются прикрыть тремя волосинками. Лысину это не спасало, только притягивало к ней любопытные взгляды. Проблему с отсутствием волос тоже вряд ли решало: чем старше мужчина, тем ниже опускается боковой пробор и тем длиннее и более куцыми становятся эти прядки.
— Здравствуйте, Серафима Максимовна. Я вот с гостинцем. — Реутов протянул торт в картонной коробке, перевязанной обычной бечевкой.
— С каких это радостей? — фыркнула весьма скептически настроенная Серафима Максимовна, явно удивленная его визитом.
— Так что нам, по-соседски-то? Сколько можно недолюбливать друг друга? — вымученно улыбнулся гость.
— Ладно, проходите к столу, чего уж тут, раз сами пришли, никто не звал, — заворчала Серафима Максимовна. — Тут вот и Лолочка наша. А это Петр Евгеньевич. Думаю, вы знакомы, — представила их Серафима.
— Виделись пару раз, — подтвердила Лолита, протягивая ему руку.
Петр Евгеньевич галантно распластался в «радикулитном» поклоне и поцеловал ей руку.
— Присаживайтесь, — полностью взвалила на себя роль хозяйки Серафима Максимовна.
— Тесновато здесь. — Кряхтя, старик втиснулся в небольшое кресло. — Мой торт не очень подойдет к вашим огурчикам. Вот не угадал я!
— Ой, не зарекайтесь, Петр Евгеньевич. Сейчас все пойдет. Со сладкого потянет на соленое и наоборот. Присоединитесь? — хитро прищурилась Серафима Максимовна.
— Я бы лучше коньячку… но могу и водочки, — произнес конкурент. — А не подождете ли вы меня пять минут? У меня есть хороший коньяк. Раз уж тут такое дело…
— А подождем, — тут же сменила гнев на милость Серафима Максимовна.
Вернулся Петр Евгеньевич не через пять, а через пятнадцать минут в сопровождении девушки с ангельским, улыбчивым личиком.
— Тут к вам девушка, я взял на себя смелость и привел ее, — пояснил он с тяжелой одышкой.
— Ой, это же Каролина, наша новая продавщица, — представила ту Серафима Максимовна, радостно всплеснув руками.
— А я вот спросить пришла, поговорили вы с хозяйкой? Я бы хотела к вам на работу, — застенчиво произнесла девушка. — Раз уж вы меня вспомнили.