— А вот она, — показала рукой на Лолу Серафима. — Присаживайтесь! Все сейчас и познакомимся, все и обговорим. Все складывается весьма удачно.
Петр Евгеньевич поставил на стол бутылку коньяка, добавил сырокопченую колбасу.
— Вот что еще есть, у себя в холодильнике нашел. Гулять так гулять!
— А у меня конфетки… — высыпала из сумочки горсть шоколадных конфет Каролина.
— Ну, за знакомство, — выдохнула Серафима Максимовна, которой явно не терпелось выпить.
Все выпили и закусили: кто конфеткой, кто колбаской, и завязался непринужденный разговор.
— Хочешь работать у меня? Я хозяйка, но в курс дела тебя введет Серафима Максимовна. Она лучше в этих делах понимает. И если говорит, что нам нужен человек, значит, он нужен, — обратилась Лола к Каролине, мгновенно пьянея — с алкогольным напитком на пустой желудок шутки плохи.
— Спасибо! Я так и хотела начать свою карьеру. В таком милом месте с милыми людьми. Вы мне так все нравитесь… да и вещи в лавке весьма интересные, — покраснела девушка.
— Ну уж, перехвалишь. Не такая уж я и милая, со мной тяжело. Я скверная, склочная старуха, — заулыбалась Серафима Максимовна. — Кровь молоденьких дурочек пила литрами, вот и дожила до стольких лет! Чего ты так на меня смотришь?! Поверила? Ой, не могу!
— Рассмешили меня, — с опаской выдохнула девушка.
— Не наговаривайте на себя! Я-то давно вас знаю, — вступил в разговор Петр Евгеньевич. — Вы порядочная женщина. Аркадий Сергеевич всегда мог положиться на вас, а это в нашем бизнесе самое главное. Хороший у тебя будет руководитель, эта женщина знает все, — обернулся он к Каролине.
— Спасибо. Я всегда была честной, — вздохнула Серафима, разливая всем по второй рюмке, примерив на себя роль радушной хозяйки и явно радуясь, что так высоко оценили работу всей ее жизни.
— Душно у вас тут, темно и тесно, Серафима. Чего такая забота о сотрудниках? — спросил Петр Евгеньевич, ослабляя галстук.
— Да помещение основное отдано под экспонаты. А здесь что? Чай попить, — пожала плечами Серафима Максимовна.
— А с Аркадием Сергеевичем вы спали вот на этом узеньком диванчике? — вдруг спросил Петр Евгеньевич.
Возникла неловкая пауза, настолько хлестко и неуместно прозвучал вопрос, заданный абсолютно спокойным, даже елейным тоном.
— Что ты говоришь, злобный старикашка? Какое спать? — поджала губы Серафима.
— А что? Я лично видел. Правда, давно это было.
— Ты сейчас говоришь такие гадости при его дочери! Лола всю жизнь считала, что у родителей все хорошо! Их обоих уже в живых нет, и ты сейчас смеешь говорить об Аркадии Сергеевиче такие гадости?! Зачем тебе это надо? Всю жизнь грязью всех поливаешь, хоть бы под старость угомонился! Будь ты проклят! — взвилась Серафима Максимовна.