– Кесаритя яго, – уверенно подтвердил хозяин дома. – Я рябёночка усыновлю, ежели што не так пойдёть и родной отец ня выживеть…
– Охренели, ироды! – Толстый батюшка Евстигней в полминуты вырвался на свободу и, скривясь в дверях, проорал напоследок: – Да чтоб вы подавились тем жеребёночком! Забирайте, не жалко. А тока нет на вас креста, коли вы простому мужику над самой святой церковью победить позволили. Прокляну-у-у всех…
– От завтра же уволю дурака того старатяльного куда подальше, а к нам у Брест япархия другого батюшку пришлёть, попрощя да душой почищя. – Усатый наместник молча пододвинул ко мне кубок вина, но я отказался. – Уж ты ня сочти за наглость, Никита Иванович, а только столь ловко ты два дела раскрутил, што не могу тябе и об третьем деле ня поведать. Богом клянусь, што оно последнея.
– Угу, – буркнул я, пока хохочущий парень уводил отца Евстигнея из горницы. – Гражданочка, жеребёнок по праву ваш. Ну не ваш, а вашей кобылы, чтоб было понятнее. Идите и забирайте.
Девушка низко поклонилась, на секундочку демонстрируя эффектное декольте, и улыбнулась.
– Спасибочки вам, дяденька милиционер. Я уж не гадала, не чаяла, что правды добьюсь. Отец мой человек простой, доверчивый, но сердцем чист. Не на таких ли вся земля русская держится?
– Э-э, но вы же ку-ку?
– С чего бы?! – показала язык эта нахалка. – Я-то в своём уме, а вот вы мудры ли, коли, стоит мне в сетку переодеться, так уж у вас ум за разум едет? Нешто я голая и одетая разный человек? Ох уж мне вы, мужики-и…
Баба-яга расхохоталась так, что мы с наместником покраснели.
Что ни говори, а по большому счёту именно женщины правят миром. А мы, мужчины, лишь являемся для них ступенькой, шансом, способом и поэтапным планом продвижения в социуме. Будь то возможность просто отбить себе назад собственного жеребёнка или же вековая борьба за власть во всём мире. Почему нет, женщины и не на такое способны! А остановить их могут лишь дети и котики. Только они, и никто другой, способны размягчить суровые женские сердца. Получается, что по факту именно дети и котики всем рулят, так, что ли?
– Нам пора, – приподнялся я, но наместник умоляюще схватил меня за руку.
– Прошу ж, ящё одна загадка! Христом Богом молю, не откажи, сыскной воявода. Эвона как у тябя всё быстро да гладко выходить. Вот хоть башку на плаху положу, честноя слово, ящё с одним делом тока подмогни, и усё! Эй, кто там есть?
В дверях вновь показался тот же долговязый парень. От отчаяния по его щекам уже лились слёзы, но на лице всё равно сияла широкая улыбка.
– Чё ржёть, как дурень, весь день? – тяжело вздохнул хозяин дома, повёл плечами и приказал: – Вясти сюда купца Барыгу и мужичонку того… как яго… ну, што в краже обвиняятся!