– Ну, халдей из прислуги, метрдотель. Не молоденький уже, полтинник верный, а скорее и больше. Весь такой гладкий, аж противно.
– Раньше где работал?
– В «Интуристе», пока тот не снесли.
– Значит, стучал гэбэшникам, как дятел, – сделал вывод Лев. – Кому он отдал ту запись? Своему куратору?
– Нет! От того какой-то мужик к нему пришел, фотик принес, а потом и запись забрал.
– Ты передай кому надо, что этот халдей мне живым нужен.
– Ты, Гуров, не больно-то заносись… – начала Тамара своим скандальным голосом, но Лев оборвал ее:
– Не зли меня еще больше! Я сказал – ты услышала! И не дай бог, если его уже кончили! Все! – Он отключил телефон и посмотрел на Александрова: – Мои впечатления, говорите? Да ради бога! Итак, в 2013 году два человека оскорбили Попова…
– Два наглеца, – поправил его Александров. – Между прочим, Попов мне об этом ни слова не сказал – не привык обращать внимание на голубей, которые нагадили ему на костюм. Это «голуби» считают, что раз они высоко – один из-за погон, второй из-за денег, – то могут делать что хотят. И не думают при этом, что их и приземлить могут. Это Кравчук доложил о вашем хамстве министру, а уже тот – мне. Я пригласил сюда Болотина и побеседовал с ним. Видели бы вы, как он униженно лебезил перед Алексеем, как слезно умолял простить его. Смотреть было противно! А Алексей только брезгливо морщился и укоризненно поглядывал на меня – ну, зачем ты, мол, это сделал!
– А почему же меня не задело? – глухо спросил красный как рак Лев, не решаясь поднять на Александрова взгляд.
– Как мне сказали, очень даже задело! Или слова вашего друга и начальника Орлова для вас пустой звук? Сотрясение воздуха? Что же вы тогда напились вдрызг и к вам в квартиру пришлось через окно забираться?
– Да, выдал он мне тогда на полную катушку, – вздохнул Лев, все еще не решаясь посмотреть на Олега Михайловича. – Но вы-то откуда об этом знаете?
– ЧК не дремлет! – язвительно ответил Александров. – А через некоторое время вы спасли Алеше жизнь, и я вас окончательно простил. А вы, значит, подумали, что это Попов решил вам обоим отомстить?
– Была такая мысль, и я ее проверил. Думаю, вам доложили, какую запись в воскресенье выложили в Интернет.
– Где вашей жене цветы дарят? – уточнил Олег Михайлович, и Гуров кивнул. – Ее выложили еще в субботу поздно вечером. Так вы из-за этого с женой поссорились?
– Мы не ссорились. Это мои верные и преданные друзья Орлов с Крячко, – с горечью произнес Лев, – грудью встали на защиту моей репутации, а у Маши кончилось терпение слушать от них всякие гадости. Так вот, эту запись сделал один мужчина из обслуживающего персонала, бывший метрдотель гостиницы «Интурист», где в ФСБ стучали все поголовно. Аппаратуру ему принес человек, пришедший от его куратора, которому он потом и отдал запись. Зная о том, как я дорожу своей репутацией и как Орлов с Крячко бросятся меня защищать, последствия предугадать было нетрудно. А кто еще из людей, имеющих отношение к ФСБ, может знать, чем чревато то или иное действие? Только Попов, потому что у меня самого нет в ФСБ ни друзей, ни знакомых. В итоге я остался и без жены, и без друзей, которые в порыве самых добрых чувств ко мне перешли уже все границы. А если бы эту запись очень оперативно не убрали из Интернета, то еще и без работы. Чем не месть?