– Возможность… – пробормотал он. – Вот именно, что возможность, Воробей. Возможности могут быть в твоих наивных мечтах. Уж не буду тебе ни о чем напоминать… А тут вопрос идет о реальности, а не о желаемом. Понимаешь? О реальности.
Я не верил своим ушам. Я видел Борьку словно в первый раз. Того Борьку, с которым мы выросли в одном дворе, с которым дрались до пролития крови, устраивали войнушки, с которым соперничали и с которым… боже мой… с которым мы делили наше детство. Без Борьки все было бы не так. Хоть мы и не делились наклейками и секретами, все было бы не так без него. И тут он мне вталкивал что-то о реальности. О реальности, которая была не моей. И когда-то была не его.
Вдруг я заметил между книгами за Борькой множество пыльных часов, которые все тикали и тикали. Тикали и тикали. На их фоне бледнело Борькино отчуждающееся лицо.
– Сколько тебе лет? – спросил я мертвым голосом.
Борька сморщился.
– Что? Ты знаешь, сколько мне лет? Столько же, сколько и тебе.
– Нет, – прошептал я. – Нет, ты старше. Намного старше.
– Да, на три месяца.
Я отчаянно замотал головой.
– Нет-нет, намного, намного больше! Ты настолько старше, что мне никогда тебя не догнать! Слышишь?! Никогда!
Борька отступил от меня чуть ли не до самых полок и прищурился, прокалывая меня насквозь глазами, посверкивающими из щелок.
– Ты спятил, что ли? – просипел он и задумался. – Откуда вы вообще взяли это возвращение в детство? Что за машина времени? Мы следили за всеми вашими свидетелями, и нам ничего такого в голову не пришло.
Я обессиленно опустился на бархатное кресло, охнувшее от внезапного пробуждения, грустно вздохнул и начал рассказывать Борьке, теряющемуся и удаляющемуся в темноте, о сестрах Марч, о господине Пётэтре, о Пелагее и о Захаре Севастии. Я рассказывал об их грезах и страхах, об их терзаниях и надеждах. Слова сами по себе лились из меня, невзирая на боль и тревогу. Я говорил и говорил, сам не зная зачем и на что надеясь.
И когда я закончил, я все же взглянул на Борьку, но не увидел ничего нового, кроме складки между рыжими бровями, и мне стало еще грустнее.
– Хм, а вот этого дядьку из приюта мы упустили, – буркнул он и почесал за ухом. – Ладно, как бы то ни было. Это ничего не меняет. – Он решительно и вызывающе посмотрел на меня, скрестил руки на груди и облокотился о хрустнувшие полки. – Значит, все они типа мечтают о том, чтобы прокрутить время обратно, так? – Я кивнул. – Тогда расскажу тебе, Воробей дорогой, еще одну историю. Про кое-кого, о существовании которого, вы, наверное, ничего и не подозреваете. У нас, видишь, есть и свои свидетели. Чтоб ты не думал, что мы сидели сложа руки, – хмыкнул он. Мне было не до смеха. – Только ставки все уже сделаны! Пути обратно уже нет, понял?