При слове «церковь» я оживился. По словам бабинца, туда ходили исключительно что-нибудь выпрашивать или замаливать ужасные грехи. И если молодая симпатичная девушка намеревалась что-то замаливать, то это становилось очень и очень интересно.
– И вы вместе отправились в церковь, – поторопил я Пантика, заерзав на диване. – И она пошла на исповедь, да? И плакала? И билась лбом об пол?
– Да нет, – пожал плечами Пантик. – Там как раз проходила служба, мы постояли на ней какое-то время молча, потом вышли, и Пелагея предложила провести меня обратно домой, потому что уже стемнело. С тех пор мы ходили туда вместе четыре раза.
– Да ты что? – вскрикнул я восторженно. – Вот молодец, а! Все думают, что ты в постели бездельничаешь. – Пантик выпучил на меня глаза, и я быстро замахал головой. – Нет, прости, не бездельничаешь, конечно, а набираешься сил. А ты в это время подцепил такую рыбеху на удочку и упорно держишь ее. – Пантик помрачнел. – Давай скорее рассказывай, что с ней не так!
– Почему с ней должно быть что-то не так? – буркнул Пантик.
– Потому что со всеми гостями Ляльки Кукаразовой что-то не так, – подоспела мне на помощь Гаврюшка. – Да и если молодая девушка пять раз в неделю в церковь бегает, то что-то с ней точно не так.
Гаврюшка, как и я, несомненно, не раз слышала разговоры бабинца.
– А что значит «не так»? – вдруг не на шутку взъелся Пантик. – То есть Лялька Кукаразова, веселые сестры-великанши, меланхоличный господин Пётэтре и красивая девушка в церкви – это не так, а бабинец – это так? Так по-вашему? – Пантик был в ярости. Ни разу в жизни мы его таким не видели. – И зачем мы вообще пытаемся выяснить какую-то тайну, если это тайна тех, с кем что-то не так?
– Пантик, что ты так зацепился за это дурацкое слово? – попытался я успокоить его. – Ну, неудачно выразился, прости. Ты же знаешь, что…
– Что я знаю? – взвыл Пантик, и слезы проступили на его глазах. – Думаешь, я не знаю, что и про нашу семью, и про меня говорят, что с нами что-то не так?
– Пантик, ну зачем ты такое… – начала Гаврюшка, но Пантик решительно мотнул головой.
– Ладно, хватит вам! Чтоб вы знали, Пелагея очень хорошая! – всхлипнул он. – Она и в больницы волонтером ходит, и в детские дома ездит, и бездомным еду на вокзале раздает, и собаку вон из приюта взяла! И ничем не хвалилась, просто по ходу дела выяснилось!
Тут Пантик совсем расстроился и повалился на пол. Все сразу же вскочили, но он энергично отмахнулся от наших протянутых рук.
– Оставьте меня, я и сам справлюсь!
И Пантик, пыхтя, пополз к выходу. Мы засуетились вокруг него, пытаясь поднять его и помочь спуститься, но он не поддался ни на какие уговоры. Цепляясь за перила, Пантик с глухим звуком скатывался со ступеньки на ступеньку, а мы, кусая ногти, толкались у двери и умоляли его простить нам все нелепые слова. В конце концов Пантик дополз до своей коляски, взгромоздился на нее и вызвал лифт.