И дело было даже не в необходимости нянчиться с разными отбросами общества. Не только в ней, по крайней мере. Вдобавок кому-то жалованья не хватало, кто-то повышения устал ждать… ну а кому-то просто застили солнце собственные командиры на пару со столичным начальством. Уж очень легко принимали они решения, а еще с большей легкостью — меняли. Следуя принципу «что хочу, то и ворочу». И не задумывались о последствиях для них. Рядовых исполнителей, на которых, конечно же, держится все-все в этом мире.
Вот захотели — и сплавили на поруки дополнительного арестанта. Причем, судя по внушительному телосложению, наверняка какого-нибудь громилу и душегуба. Загреметь же за решетку за украденный из лавки пирожок или, скажем, за крамольные речи в людном месте человек с внешностью Глеба вряд ли бы мог.
Захотели — и в путь отправили раньше времени. Сократив воинам-конвоирам увольнительную с обещанных пяти до четырех дней. А терять время всегда обидно, если речь идет о времени отдыха.
И захотели, Тьма их побери, да недрогнувшей рукой изменили пункт назначения. На другую каторгу зачем-то послали — отличную от прежней только тем, что расположена она севернее. А значит ближе к имперским рубежам, охваченным пламенем войны. И невдомек-де штабным трутням да канцелярским крысам, что нарваться на варваров в этом случае шансов гораздо больше.
Слушая эти разговоры краем уха, Глеб еще усмехнулся внутренне наивности последней мысли. Не касательно возможности встретиться с варварами — ее-то, встречу нежелательную, как раз нетрудно было предвидеть на основании хотя бы законов Мерфи. И даже не будучи в курсе затеи Тайной канцелярии. Глеб же был в курсе. А потому, в отличие от конвоиров был почти уверен: уж, по крайней мере, к Норенусу Зоркому и его подчиненным слово «невдомек» в данном случае было неприменимо.
В Тайной канцелярии не просто понимали, что на новом маршруте конвой с Глебом наверняка попадется варварам. На такое развитие событий там, собственно, и рассчитывали. Так что невдомек было как раз ворчливым воякам — насколько им на самом деле не повезло. Настолько, что маленькое жалование при грязной работе показалось бы на этом фоне завидной идиллией.
Правда же заключалась в том, что всех пятерых в столице заочно приговорили к смерти. Не больше и не меньше. Конвоиры должны были погибнуть, чтобы он, Глеб, на шаг приблизился к исполнению своей миссии. Такое вот, увы и ах, служение отечеству!
Собственно, время исполнения этого негласного приговора наступило к исходу первой недели. Очередным утром — телега с клеткой и сопровождавшие ее воины успели проехать после ночной остановки примерно часика два.