— Подожду, — ответила она так же тихо.
— А теперь иди работай. Мне надо тут с Франком потолковать об одном важном деле, и я не хочу, чтобы меня тут увидели, когда будут тебя искать.
Марцыся отошла и смотрела издали, как оба парня, прячась за деревьями и высоким забором, совещались о чем-то с таинственным видом, оживленно жестикулируя. Казалось, они о чем-то уговариваются. Потом Владек пробежал мимо забора недалеко от гряд, где стояла Марцыся. Он был весел, глаза у него блестели. Он что-то насвистывал, а увидев Марцысю, скорчил потешную гримасу и подскочил к ней, совсем как бывало, когда они вдвоем шатались по улицам и он старался ее рассмешить.
На закате Марцыся долго стояла на мосту и, облокотясь на перила, смотрела вдаль. Небо заволоклось тучами, внизу шумно пенилась широко разлившаяся река. Мимо проходили люди и говорили, что завтра, наверное, мост разберут, потому что вода в реке все прибывает. А Марцыся ничего не слышала: стояла, глядела и ждала. Надвинулись сумерки. Проходивший мимо мужчина остановился, подошел ближе и пытался заглянуть ей в лицо. Она торопливо отвернулась и побежала домой.
Бежала в гору и все еще оглядывалась назад.
— Ой, боже мой, боже! — бормотала она про себя. — Не пришел! Не пришел! Так и не пришел!
Уже у самой вершины холма ей загородил дорогу какой-то мужчина и обнял ее за талию.
Марцыся, вырываясь, вскрикнула:
— Пустите! Чего вам от меня надо? Пустите!
— Ну, нет! — возразил сын садовника. — Теперь не отпущу! Уж больно ты мне нравишься!
Он не договорил: чья-то сильная рука ухватила его за шиворот и отшвырнула далеко.
— Владек! — ахнула Марцыся.
— Тише, не кричи! Пойдем!
Он взял ее за руку и повел к оврагу. Через минуту оба скрылись в его глубине.
А сын садовника тихонько постучал в освещенное окно:
— Я к вам по делу, пани Вежбова!
— Пожалуйте, войдите, — отозвалась она.
Он вошел, сел на лавку подле старухи, и они долго и таинственно о чем-то шептались. Раз-другой парень даже поцеловал у нее руку. Просил о чем-то, что-то обещал… А Вежбова, лукаво и снисходительно усмехаясь, только головой кивала, а порой делала вид, что сердится, и грозила ему пальцем…
В это время в овраге под ивами, в густом мраке, в котором только тускло поблескивал пруд, Марцыся и Владек разговаривали вполголоса.
— Что-то франт этот, Антек, очень к тебе приставать начал!
— Да, пристает, — подтвердила Марцыся.
— Ну, а ты что? — торопливо спросил Владек.
— На кой черт он мне! — сказала она запальчиво. — Пропади он пропадом!
Она хотела еще что-то добавить, но Владек, перебив ее, заговорил гневно и возбужденно: