Он побежал по тропке наверх и скрылся в темноте.
Этой ночью Вежбова, которая, как все старые люди, спала плохо (злые языки утверждали, что спать ей не дает нечистая совесть), несколько раз сонно и сердито окликала Марцысю:
— Марцыся, не стони так! Заснуть не даешь! Марцыся, чего ты? Белены объелась, что ли? Всю ночь вздыхает, стонет, ворочается!..
Марцыся и в самом деле вздыхала и ворочалась на своем сеннике под печкой. Она дремала только урывками, да и во сне стонала и металась. Уже перед утром, когда Вежбова, наконец, крепко уснула, девушка встала, надела юбку, повязала накрест платок на груди и бесшумно подошла к окну. Светало. Воспаленными от бессонницы глазами она смотрела в голубую мглу и, опершись щекой на руку, глубоко задумалась. Казалось, она мечтает, вспоминает — и в то же время сильно боится чего-то. В глазах ее сменяли друг друга выражение счастья и тревога.
Вдруг ей послышался за рекой чей-то крик. Она подняла голову, насторожилась. Действительно, откуда-то со стороны реки долетали крики. Казалось, это не должно бы ее тревожить: из города во всякое время доносился шум. Но Марцыся сорвалась с места и, забыв всякую осторожность, выбежала из хаты на дорогу. Да, где-то все еще кричали несколько голосов сразу, но уже тише. Крики долетали явно из-за реки, от белого дома садовника… Они стали отрывистыми, и скоро все снова погрузилось в безмолвие глубокого сна, которым были объяты и город и предместье.
Марцыся махнула рукой.
— И чего я всполошилась? Пусть кричат. Мне какое дело?
Должно быть, она пыталась уверить себя, что шум у дома садовника не имел никакой связи с той безотчетной тревогой, которая неизвестно отчего томила ее. Всю ночь бродили у нее в голове вчерашние непонятные слова Владка, и сейчас они опять всплыли в памяти.
— Что он затеял? — бормотала она про себя. — Отчего был такой странный? Что будет? Что будет?
Полил мелкий, но частый осенний дождик. Марцыся ушла в дом, но скоро вышла снова с ведрами, в накинутом на голову ветхом платке.
Небо было пасмурно, дождь зарядил надолго, то усиливаясь, то затихая. Вежбова сегодня не пошла в город и Марцысю не погнала на работу. Девушка убрала комнату, приготовила завтрак и, поставив у печи лохань с водой, принялась за стирку. В комнату вошла старуха, разносившая по домам молоко.
— Молочка не надо? — спросила она с порога.
— Надо, — отозвалась Вежбова, вязавшая под окном чулок. — Давайте кружку!
Молочница вошла и, ставя на лавку бидон, прикрытый от дождя тряпкой, спросила:
— Новость слыхали?
— Какую такую новость? — с любопытством осведомилась Вежбова.