— Хуже всего не быть им, хуже всего возвращаться в свое сознание и видеть мертвых девушек у своих ног. Видеть, как ты захлебываешься под водой, а затем не дышишь.
Он поднимает связанные руки и касается пончиками пальцев моего лица, от чего я вздрагиваю и пячусь назад. Он улавливает страх во мне и опускает руки.
— Я чудовище, — шепчет Том.
— Ты не виноват в том, что тебе попалась такая семья, — отвечаю я.
Он безмолвно опускает голову и обернувшись ко мне спиной продолжает свой путь.
Я следую за ним на второй этаж, где чаще всего проходили мои пытки в одной из комнат, двери которых представлены нашему взору. Он толкает первую — она заперта. Вторая тоже. Третья, за которой находится мой личный ад — открыта.
Я замечаю, как он поднимает руки и вытирает рукой кровь из губы, а затем направляется к забитому досками окну. Несколько минут разглядывает его, пока не замирает на месте.
— Все куда сложней, Алекс, — хрипло проговаривает он, подзывая меня рукой.
Я держу трубу впереди себя и подхожу к нему как можно близко, пытаясь высмотреть то, на что он показывает пальцем. Это протянутая леска в глубине забитых досок.
Том отходит от окна и направляется к другому, так же замерев возле него. Несколько секунд он раздумывает, а затем выходит из комнаты, и я слышу, как он спускается вниз. Я иду вслед за ним и нахожу его в той мрачной гостиной с одним единственным старым диваном. Он проходит каждое забитое досками окно, останавливаясь на пару секунд.
— Том? — зову я в надежде, что он все еще со мной.
Он оборачивается.
— Ты ведь понимаешь, что это значит? — спрашивает он у меня.
Я догадываюсь. Но не хочу верить в это.
— Если мы начнем пытаться открыть хоть одно окно, мы взорвемся к чертовой матери, — заявляет он, а мои руки вздрагивают.
Он ударяет ногой по дивану и начинает ходить из стороны в сторону, совсем не обращая внимания на кровь, которая поспешно идет из его губы.
Он приходит с агрессией, злостью…
Я выставляю трубу вперед готовая занести удар, как он останавливается и делает шаг назад, подняв руки вверх.
— Это я, Алекс, — быстро проговаривает он, явно испугавшись моей реакции, — Я все еще здесь.
— Почему я должна тебе верить? — щурюсь я, смотря в его глаза.
— Потому что я единственный, кто помнит, что ты приходила ко мне в больницу после того, как нашла у школы, — шепчет он и я слышу, как тяжело произносить ему эти слова.
Я опускаю трубу и оглядываюсь по сторонам в поисках двери, которая могла бы вести в ванную комнату. Выхожу из гостиной и иду по коридору чуть дальше, останавливаясь возле двери.