Говорят, о собственной смерти рассуждать легко. Врут.
— Даже не смей! — резко предупредил Дэн. В лице изменился, острее проступили скулы, и глаза блеснули недобро. — Не вздумай…
— Что? — усмехнулась. Горечь вырвалась изо рта паром. И слезы — горячие, крупные — по щекам потекли. — Барт умер за это! Погиб. Учил… Меня, тебя. Отдал… Оно во мне… горит, жжется… Ждет. Он ведь для того и…
— Поля.
Насколько мне нужны объятия сольвейга, я поняла лишь тогда, когда Дэн меня обнял. По волосам рука, и тепло, и душно. Реву, как дурочка, а слезы все бегут, и конца им нет. Хочется оплакать все и сразу: и судьбу свою нелегкую, и душу непутевую, которая, как бы я ни старалась, к Владу тянется. Сколько бы я не злилась, сколько бы не убеждала, что ненавижу его, но ненависть сошла на нет, обиды забылись, а память осталась. Память хранила только хорошее. Помнились вечера в его кабинете, усталые глаза, улыбка, от которой веяло теплом. Легкий поцелуй в лоб, теплый плед на плечи. Ярость, с которой он меня спасал.
Всегда.
Только вот это в прошлом — теперь я отчаянно это поняла. Не нужно бежать от прошлого, прошлое нужно отпускать. Отпустила на свою голову!
— И ты пойдешь на это? Сама? — Дэн отстранился и в глаза всмотрелся, ища на нем признаки лжи. — Безумная!
— Барт так хотел, — вздохнула я и вытерла слезы. Холодно от них, да и без толку плакать. Рядом с Дэном стало полегче, как и всегда в близости сольвейга. Еще бы с Люсией увидеться, поговорить, поплакать у нее на плече. Она бы качала головой и повторяла: «Бедный мой, бедный Паулина…»
Бедный, да. Сама виновата!
— Барт погиб ради этого. И печать… Почему я?
— Барт уже ставил печать, а это право, как ты знаешь, один раз всего дается, — мрачно пояснил Дэн. И переносицу потер, а он всегда так делает, когда злится. — Среди сольвейгов не так много безумцев, как ты думаешь. Люсия — сильная провидица, но не так решительна и совсем не воин. Да и отвыкла она от внешнего мира, нет у нее там поддержки.
— У меня есть, — кивнула я и взгляд отвела.
Барт поступил цинично. Он с самого начала знал, но вот… ненавидеть его не получалось. Злиться — тоже. То ли усталость, то ли понимание: Барт не со зла так поступил. Из необходимости. Наверное, нет в мире больше хищного, который сможет, не побоится. Который пережил столько, что не страшны ему никаких Первые.
— Я могу, — тихо сказал Дэн. — Я не ставил печати, и…
— Нет! Тебе Барт сольвейгов оставил, и ты не имеешь права их бросать.
Я тряхнула головой, утрясая мысли. Принятое решение казалось единственно правильным и логичным. И события сегодняшние: внезапно всплывшее воспоминание, ярость Эрика, уход его — знаки, подтверждающие выбор. Впрочем, видения пророчицам даны, чтобы предотвратить беду. И черта с два я отдам свою жизнь просто так!