Дилижанс резко тронулся с места. Послышался резкий голос Джона Грега, выкрикнувшего что-то не совсем приличное и проходящей мимо даме. От рывка дилижанса голова Джеба Лесоруба запрокинулась и ударилась о стену. Он вяло поднял руку и, морщась, потрогал затылок. Дакота улыбнулся, но тут же отвернулся в сторону, пытаясь скрыть улыбку, сулящую неприятности.
Гейр заметил движение Дакоты.
«Пожалуй, Джеб и трех месяцев не протянет, – решил он. – Дакота не такой уж дурак. Не знаю, как там с Гарри Хепберном, а вот с Лесорубом нужно быть осторожным, как с подыхающей змеей».
Не опуская руки, Джеб осторожно вернул голову в прежнее положение. Его лицо побледнело, а на скулах выступили красновато-синюшные пятна.
Джон Грег щелкал кнутом так, словно палил в воздух и дилижанс прибавил ходу.
Разговор не клеился. Дакоте надоело думать, и он уставился в окно, Джеб устало закрыл глаза, а Гейр вдруг вспомнил странное утреннее состояние между сном и явью.
«Окликнули… Господи! Меня же тогда окликнули по имени! – вдруг припомнил он. – Я спал… спал и именно поэтому проснулся».
Гейр наморщил лоб, силясь припомнить подробности. Но их не было… Туманные воспоминания о странных секундах (или минутах?) между сном и явью словно приблизились к Гейру, но это был только туман – неощутимый и неосязаемый.
«Нет, все-таки окликнули и именно по имени! – Гейр потер лоб и удивился тому, как легко собирается в складки кожа. – Меня назвали Гейр… Только Гейр. А потом…»
Рука Гейра наткнулась на нос. Он с силой потер и его, нос стал горячим. Желание вспомнить все, что случилось с ним утром, вдруг превратилось в жажду.
«Вот только в башке один туман… Туман. Влага… Вода… Пить хочется», – промелькнуло в голове Гейра.
Он потянулся к фляге с водой, висевшей на поясе, но вдруг понял, что не хочет пить. Мучившая его жажда была какой-то другой. Она была реальной, как ключ в руках, но этот ключ не имел ни малейшего смысла, потому что не было замочной скважины, в которую его можно было вставить.
Гейру показалось, что от напряжения у него стала пухнуть голова. Он ощупал лоб, потом затылок и виски. Кожа была чуть влажной, а размеры головы вполне нормальными.
«А ключ от настоящего саквояжа я не забыл?!» – вдруг испугался Гейр.
Он рывком сунул руку в карман. Ключ был на месте. Гейр тут же забыл о нем и стал думать, не напоминал ли ему тот, утренний голос чей-либо другой, знакомый голос, но не смог вспомнить не то что оттенков того странного голоса, а даже сказать, кому бы он мог принадлежать – мужчине или женщине.
«Чушь!.. Бред! – начал злиться Гейр. – Может быть, это дура-мексиканка окликнула меня спросонья?»