И оттого, что так твердо приказал себе, Илья даже понравился самому. Нет — и баста! И ничего Ляпаев с ним не поделает. Вот бы всем договориться, и остался бы один с богатством своим. Прибавил бы — никуда не делся.
Но тут радость омрачилась: не сельчан, так со стороны наберет работников. Были бы деньги, а руки отыщутся. С верхов явятся — каждовесно толпами народ валит, рыскает по низовым селам.
Вместе с темнотой давнул с моря тугой ветер, завьюжило.
Испуганно оглядываясь на Илью, видимо не признав его, сторонкой, с полными ведрами, прошла с реки Алена, жена Якова Крепкожилина.
— Добрый вечер, — поприветствовал ее Илья. Но снежная круговерть отнесла его слова, и женщина не расслышала ничего, потрусила дальше, к своему дому.
Завидовал Илья Якову: жена ему досталась золотая. В ребятах он не раз поглядывал на Алену, а однажды решился и намекнул про свое желание ее отцу. Но тот Илюшку Лихача всерьез не принял, ибо имел намерение куда выгоднее: породниться с Крепкожилиными. Дмитрий Самсоныч несколько опередил Илью и дал понять Аленкиному отцу, что хотел бы посватать ее за Якова. Потому-то старик, чтоб зазря не обижать работящего парня, отмолчался, будто и не слышал ничего. Илья обиделся конечно же. «Бедностью погнушался, старый хрен, — думал парень. — Сам-то не такой разве?»
Через год он женился на другой. На ватаге пришлую встретил. И зажили вроде бы неплохо, дом содержала в порядке — неплохую жинку бог дал. Но прошло малое время — умерла, не разродилась. Бог дал, бог взял.
И снова Илья один-одинешенек…
Так в раздумчивости дошел он до Макарова двора и столкнулся с Прасковьей. Она заламывала камыш в пучки.
— Сам-то дома?
— Вышел. Кажись, к Кумару.
Кумар жил по соседству. Большая семья в восемь душ селилась в просторном, разгороженном на две половины глинобитном доме. Таких жилищ в самом Маячном, кроме как у Кумара, не было. Только за бугром, в полуверсте от села, у кручи, ютилось два-три таких же жилища да с десяток землянок. Там жили казахи. В снежную зиму, когда над сугробами торчат одни лишь трубы, их селенье словно исчезает с лица земли. Только камышовые шиши, накошенные впрок, и выдают жилое место.
Жили казахи обособленно. В Маячное приходили лишь по необходимости: в лавке что купить, чаканную подстилку или зимбиль, плесть которые они были большие мастера, на муку обменять. Да и к ним редко кто наведывался из маячненцев.
Кумар поселился средь русских и был, в отличие от своих единоверных, общителен, разговорчив, да и справней их: имел лошадь, а это уже немало. Любил, когда в его жилище собирались мужики. В такие часы он, чтобы не мешали разговору, прогонял малышей, а иногда и и жену Магрипу на вторую половину. И вся мужская компания, лежа на кошме, дымила самокрутками и неторопливо вела беседы.