И вскоре снова выходил звонить.
Но полегчало ему лишь тогда, когда гости уже перебрались в гостиную виллы и развалились в глубоких креслах возле стола, накрытого Марьей Устиновной. Успели выпить по первой, когда на том конце провода наконец-то подняли трубку и коротко отчитались:
— Порядок, Батя. Все сработано чисто.
Наводчик выдохнул с облегчением и присоединился к киношникам. Теперь он мог позволить себе расслабиться.
— Благодарю вас, друзья мои. Мне полегчало. Выпьем же за творческую удачу!
«Абсолют» пошел хорошо. Наводчик взял хрустящий малосольный огурчик не вилкой, а прямо рукой.
Тонкой, чистой, ухоженной рукой, не обагренной ничьей кровью.
Несколько рейсов подряд было отменено, и Сергею с Ванюшей пришлось дожидаться электрички.
Нервы у Сергея были напряжены до предела: с каждой отменой поезда таяла надежда на то, что он успеет к матери до прихода милиции.
Ванечка капризничал: он устал. К этому времени Катя обычно уже поила его чаем и укладывала спать. Мальчишке больше не хотелось ни ананасов, ни пирожков. Он просился к маме.
В здании вокзала было душно, на перроне — холодно. Куртка с Микки Маусом годилась для дневных прогулок, а для ожидания на открытой платформе ноябрьской ночью была не слишком подходящей.
Наконец сипящие динамики все же прошепелявили об отправлении дальней, Александровской электрички. Обычно она не останавливалась в Мамонтовке, но на этот раз, слава Богу, в диспетчерской сообразили, что негоже оставлять скопившийся люд без промежуточных станций.
Народу в вагон набилось много. Сергею пришлось стоять, Ванечку удалось пристроить на краешек сиденья, откуда он все время соскальзывал. Электричка — не троллейбус: здесь почему-то не принято уступать места детям.
Сергей встал вплотную к мальчику, охраняя его и от падений, и от сквозняков. Ваня доверчиво привалился щекой к пуховику Грачева. Глаза его слипались. Он ерзал щекой по стеганой ткани, как по подушке, пытаясь пристроиться поудобнее.
— Уса-тый, — недовольно канючил он, — чего у тебя в куртке? Камень?
— Ну какой камень, Иван? Там пух, как в одеяле. Может, на пуговицу наткнулся?
— Ты что? Какая пуговица?
Сергей провел рукой по боку — точно: круглое, выпуклое. Да это же «киндер-сюрприз» в кармане!
— Ты обнаружил клад, — сообщил он и вытащил шоколадное яичко в разноцветной фольге.
У Ванечки сразу же сна ни в одном глазу. Захлопал в ладоши, спрыгнул с сиденья:
— «Киндер-сюрприз»! А можно, я сразу съем? Шоколадка вкуснее, чем ананасы!
Сидящий рядом дядечка недовольно дернулся от пронзительного детского голоска, однако промолчал и зажмурился покрепче: видно, все-таки чувствовал, что, перестань он притворяться спящим, место ребенку придется уступить.