Его губы брали меня измором, не давая возможности ничего сообразить. Весь контроль перешел к Кейрану, а он не мог и не собирался больше ждать.
— Кейран… там… там, в саду девушка… она… — смогла выдохнуть я, на миг освободив губы из захвата его влажного горячего рта.
— Мне плевать… пусть хоть гарда* будем приступом брать дом. Плевать, слышишь? Смирись, Хейз, я не остановлюсь… Просто не смогу… — прошептал он охрипшим голосом, продолжая целовать меня между словами.
Он взял мое лицо в ладони и держал, не собираясь отпускать, пока не выпьет меня целиком, не насытится за все время, что пришлось ждать.
А ждать пришлось целую жизнь.
Сдаваясь, я подняла руки и положила на его закаменевшие от напряжения плечи, и мне тут же захотелось притянуть его еще ближе и никогда не отпускать. Что я и сделала, прижимаясь к его телу своим, мгновенно чувствуя его отклик.
Я приникла к нему и жадно впитывала те ощущения, в которых так нуждалась — он рядом, еще ближе, чем я могла представить, весь целиком, жаркий и твердый. И мой.
Не прекращая меня целовать, он ухватил одну мою руку, лежащую на его плече, решительно сжал запястье, опустил вниз и завел между нашими телами.
Чуть качнул бедрами, отстраняясь ровно на столько, чтобы положить мою ладонь на себя. Туда, где его естество было таким упругим и подрагивало в нетерпении, мгновенно реагируя на мое прикосновение. Я слегка сжала пальцы, вызывая у Кейрана низкий, хрипловатый стон. Он снова подался навстречу и поймал мою руку в плен наших тел, не позволяя мне убрать ее и не давая двигаться.
Его рука скользнула по моей щеке, шее, ниже, оставляя горячий след, который не таял, не исчезал, а оставался пылать даже на коже, скрытой одеждой.
Ладонь Кейрана погладила мою грудь, вверх-вниз, легла сверху, чуть сжала и снова погладила… Соски стали упругими, выпирая через кружево бюстгальтера и тонкую ткань блузки.
Еще не раздев меня, не прикоснувшись везде, где я хотела его прикосновений, Кейран уже превращал меня в одно всеобъемлющее, голое и голодное желание.
Я привстала на цыпочки, выгибаясь навстречу его ласкам. Рука Кейрана сместилась ниже, легла между моих бедер, надавила, стала двигаться, вынуждая следовать за ритмом, в котором я так нуждалась. На какой-то отрезок времени не осталось ничего, кроме движения тел и наших рук, ласкающих друг друга через одежду.
Его рука остановилась, доведя меня до точки, в которой я зависла, задыхаясь, и пылая как в лихорадке от избытка ощущений, от наполненности, которая так и не нашла выхода.
Я вцепилась в Кейрана, уткнувшись лбом ему в плечо.