— Может, твой дедушка знает, что это за вещи? До того момента, как вы решили дом продавать он жил здесь один? Прости, что допрашиваю, — поспешно добавила я.
— Почему просишь прощения? — Кейран посмотрел на меня с улыбкой. — Думаешь, я не хочу говорить о своей семье? Это так, но лишь отчасти. Я просто не знаю, что говорить, потому что многого вообще не знаю, не помню. Или не понимаю. Но да, дед жил здесь один. Бабушка умерла, когда мне исполнилось двенадцать. Больше шести лет мы жили с дедом вдвоем. Потом я уехал учиться, а дед остался в полном одиночестве.
— Он очень привлекательный мужчина, — заметила я. — Неужели больше никого не встретил, не женился?
— Не женился. У него довольно долго была женщина. Он жил у нее какое-то время, с момента, когда мы освободили дом и выставили его на продажу, и до… — Кейран провел рукой по волосам. — Тогда у деда начались проблемы с суставами, — продолжил он после небольшой паузы, — но он еще несколько лет держался бодро, работал, как одержимый. Накопил денег. Меня поддерживал. Позже я уже сам пошел работать параллельно с учебой и стал деду помогать. Он мою помощь принимал, и аккуратно складывал на отдельный счет. Благодаря деду и его бережливости я выучился, встал на ноги и смог купить первую квартиру.
— Тот лофт?
— Нет. Первой я купил крошечную квартирку на окраине. Обшарпанная студия, зато моя и отдельная. Слушай, — Кейран вскинул на меня слегка насмешливый взгляд, — а тебе не кажется странной картина, как двое голых людей стоят посреди пыльного чердака и ведут задушевные беседы?
— Полное обнажение, — кивнула я.
— Давай лучше отложим душевный стриптиз на потом, — Кейран решительно закрыл коробки и ногой отодвинул их к стене. Взгляд его медленно скользнул по мне.
— Ты похожа на языческую богиню, с этим своим амулетом и распущенными волосами, — сказал он.
Он не двинулся с места, просто стоял и смотрел, а я не возражала, и в самом деле чувствуя себя едва ли не богиней.
— У нас самолет скоро, не забыла? Пошли в душ, и собираться, — его негромкий голос вернул меня с небес в полутемное помещение чердака.
О чем-то он умолчал, прервав наш разговор, но допытываться я не собиралась. Кейран расскажет сам, если посчитает нужным, и когда придет время. А не придет, значит, так тому и быть.
***
Воскресное утро ясное, с прозрачной свежестью воздуха, пронизанного еще бледными солнечными лучами. Шоссе в этот ранний час пустое, словно кроме их двоих в мире больше никого нет. Двадцать километров до аэропорта Ф***., выполняющего внутренние рейсы, «лексус» Кейрана преодолел за считанные минуты.