— Ох, а я ничего не знаю… — печально отозвалась подруга. — Вы притихли оба. Не звоните… Я тоже, конечно, хороша, — вздохнула она. — Надулась, накрутила всякого.
— Зря крутила. Мне тебя очень не хватало.
— Мне тебя тоже. Вас обоих.
Мы снова примолкли, прислушиваясь — не таится ли за произнесенными словами то, что может стать снова помехой для нашей дружбы.
— Хейз, у нас никогда не было таких долгих перерывов в общении, — продолжила Пэтти капризно, словно жалуясь, — даже, когда ты жила в Столице. Мы постоянно созванивались, делились новостями, сплетнями. Просто болтали обо всем на свете. И делали это часто, не успевая соскучиться. Мы не сомневались друг в друге, нуждались в общении, нам было легко и просто. А теперь что? Стали старше и глупее? Вреднее?
— Может, просто что-то само собой меняется? — осторожно заметила я. — И мы, конечно, меняемся.
— Возможно, — вздохнула подруга. — Но не могу сказать, что такие перемены мне по душе.
— И мне тоже, Пэтти.
Это правда, но лишь отчасти. В моей жизни как раз происходили существенные изменения, когда в нее вошел Кейран. Прежде я чувствовала себя одинокой, но на самом деле была свободна. И опустошена. Кей занял место, предназначенное только ему, заполнив пустоту, став всем для меня. И сейчас только в нем я нуждалась больше всего, по нему скучала, с ним хотела делиться всем, говорить обо всем.
Я упивалась дарованным мне счастьем, но помнила, что за каждым приобретением стоит потеря и далеко не всегда равноценная. Я знала, хоть и гнала эту мысль, что за тот невозможный восторг, за ту благодать, что принесло мне знакомство с Кейраном, обязательно будет востребована цена. Может быть, счет уже выписан, а я еще об этом не знаю.
И по силам ли мне будет уплатить эту цену?
Прошлое ушло, будущего я не знала, настоящему была благодарна, живя текущей минутой. Хожу, дышу, говорю, строю планы. И, наверное, из тех высших сфер, где творятся наши судьбы, выгляжу такой… насекомоподобной, такой смехотворно уязвимой перед сложившимися обстоятельствами. И смиренно жду, что скоро мне под дверь подсунут неоплаченный счет.
— Что-то приходит, что-то уходит, — глубокомысленно изрекла Патриция. Вообще-то, житейская, созерцательная философия никогда не была свойственна моей подруге. Её конек — решительные действия и приземленные, прямолинейные, на грани бестактности умозаключения. А тут…
— Но есть вещи, которые я ценю и не хочу с ними расставаться. Дружба с тобой и Байаном, например, — продолжила она.
Я говорила с близкой подругой, с которой так давно не общалась, но в мыслях то и дело меня относило в сторону, словно давая понять, что мои отношения с Пэтти как раз и перешли в разряд тех самых неизбежных перемен. Они утратили свое прежнее значение, уступив место чему-то другому. И это только подтверждало, что ничего неизменного нет и быть не может. Ничего.