Уставшие, изможденные, не вытащив из багажа даже самых нужных вещей, они уселись на полу возле дивана.
Шона привалилась к плечу Кейрана и притихла, время от времени вздрагивая и вздыхая. Минуту спустя он почувствовал, как она нащупала его руку и крепко сжала пальцы.
— Кей… — бормотала Шона, — так мерзко и жутко… Не могу выбросить из головы…
Словно в противовес внутреннему состоянию новых постояльцев в номере было тихо и уютно. Настольные лампы на консольных столиках по обе стороны от двери теплым неярким светом заливали стену, оклеенную золотисто-желтыми обоями с узором из изящных завитушек. Кейран, потирая усталые глаза, снял очки.
— Понимаю, милая, — отозвался он, чувствуя, как тяжелеют веки, и наплывает усталость. — Попытайся переключиться на что-нибудь, не думай об одном и том же. А лучше всего, давай ляжем спать. Верно же говорят, что сон — лучшее лекарство.
— Я жутко устала, но не уверена, что смогу заснуть… — прошептала Шона, продолжая сжимать его пальцы. — Не после такого…
Кейран ругнулся про себя, обхватил подругу рукой крепче и притянул к себе.
— Расслабься, Ши. Подумай сама, ну что особенно ужасного произошло, что ты так задергалась? — говорил он, касаясь губами ее волос. — Мерзко, да. Но не более того. Не казнь ведь это египетская, в самом деле.
Он еще что-то шептал, успокаивая, поглаживая по плечу, просил забыть все, как страшный сон, подумать о приятном.
— О приятном? — попыталась улыбнуться Шона. — Тогда о тебе и о нас. Кей, я домой хочу.
Она поерзала рядом, поцеловала его в плечо, словно прося извинения.
«Домой? Ах, да. Дом».
Кейран поморщился от досады, борясь с желанием прямо сейчас забраться в какую-нибудь берлогу, прячась на время ото всех.
Он жил в современном лофте на окраине города, в здании бывшего склада, отремонтированного и переделанного в жилой комплекс. Купленное на первые крупные гонорары жилье, несколько лет назад казалось пределом мечтаний для молодого фотографа. Функциональное помещение довольно долго полностью соответствовало образу жизни и потребностям Кейрана.
Теперь, занимавший целый этаж, лофт превратился больше в студию и офис, где постоянно толклись какие-то люди, а сам хозяин больше не мог расслабиться, пребывая в тонусе даже после того, как заканчивал работу. Во всяком случае, спать и отдыхать там, где он часто проводил съемки, и везде оставались следы пребывания посторонних людей, стало проблематично. Сама собой возникала острая необходимость искать уединения в месте, которое можно действительно считать только домом и ничем больше.