Первую волну холода я пробегу под щитом… Но потом будут еще минимум две — и нужно, чтобы два раза сработала татуировка. Вполне себе реально, но вероятность смерти тоже высока. Весьма и весьма.
Я посмотрел вниз и обругал себя последними словами. Что мне мешало забраться по скале к разрушенному мосту и там уже устанавливать камень? Было бы очень удобно. Сейчас же в случае смерти придется опять черт знает сколько метров вверх лезть. А самое обидное, что для нового переноса камня теперь нужно еще раз черт знает куда на Жоре лететь.
— Жопоголовый, — злясь сам на себя, пробормотал я, собрался с духом и помчался вверх по лестнице.
Ступеньки пролетали под ногами, стены неслись мимо…
А ледяная пелена все не приходила.
Половина пути пройдена, две трети… Перед самым концом лестницы я на всякий случай все же активировал щит и пронесся последние несколько метров под его защитой.
Но ничего страшного так и не случилось.
Стоя на вершине лестницы и мрачно смотря на замок, я призвал Жору.
— Ну-ка, взлети и сделай круг возле этого домика.
Питомец послушался, поднялся в воздух и, заложив аккуратный широкий вираж, вернулся ко мне.
Я еще раз сплюнул и отправился ко входу в замок. Инерция мышления — страшная вещь. Думаю, не будь ее, я все же догадался бы, что ловушки и преграды этого места исчезнут вместе с богиней. И спокойно долетел бы на драконе до самых ворот, не упражняясь в скалолазании.
Замок изменился не в лучшую сторону. Некогда прекрасный мрамор потускнел и слегка потрескался, стекла частично разлетелись на осколки, внутренние предметы покрылись толстым слоем откуда-то взявшейся пыли и кое-где окончательно разрушились…
Когда я вступил на лестницу, ведущую на второй этаж, позади что-то с протяжным грохотом рухнуло на пол. Еще через минуту раздался звон разбивающегося стекла где-то наверху.
Ветер, тихо прогуливающийся по окутанному полумраком строению, неожиданно словно заплакал, тоскливо и жалостно.
Бродить по замку, ветшающему прямо на глазах и как будто наполненному вселенским страданием, мне неожиданно расхотелось. Наверное, загляну к богине, да свинчу отсюда. Все равно не похоже, что где-то здесь ящиками валяются желанные сокровища.
Тронный зал внушал еще большую печаль. Мрамор, испещренный длинными черными трещинами, рассыпанные повсюду осколки разбитых витражей, без умолку поющий свою жалобную песнь ветер…
Ледяная богиня сидела на троне точно так же, как и в тот день, когда я увидел ее в первый раз. Но сейчас она уже не казалась изящной статуей, сделанной из куска бирюзового льда. Передо мной была гротескная фигура, топорно вырубленная из какого-то серого известняка.