Истомин, увидев, что береговая батарея № 6 прицельно бьёт по «Трём Святителям», развернул «Париж» на шпринге и заставил замолчать эту батарею турок. Следом «Париж» подавил и соседнюю неприятельскую батарею № 5. Нахимов, руководя сражением, всё время восхищался действиями командира «Парижа». Когда сражение уже подходило к концу, он подозвал командира «Императрицы Марии»:
— Прикажите, Пётр Иванович, изъяснить командиру «Парижа» мою благодарность.
Барановский смущённо сморщил лоб.
— Павел Степанович, на мачтах нет ни единого сигнального фала, все перебиты.
Нахимов недоумённо посмотрел на него и подозвал адъютанта Острено.
— Прошу вас, Феофан Христофорович, со шлюпкой направиться на «Париж» и передать командиру лично мою благодарность.
Четверть часа спустя от левого борта флагмана отчалила шлюпка. Шестёрка матросов-гребцов, бросив фуражки под банки, налегли на вёсла. Сидя на транце, Острено держал на корму «Парижа». Здесь, на воде, не было такого ажиотажа боя, в котором только что они находились на корабле. Непривычное затишье прерывалось лишь редкими всплесками вблизи шлюпки шального ядра, пущенного с берега или залетевшего сюда с продолжающихся сопротивляться турецких судов.
«Поднявшись на борт „Парижа“ в 1/2 третьего часа, — записано в вахтенном журнале „Парижа“, — от вице-адмирала приехал на наш корабль старший адъютант его, лейтенант Острено, и от адмирала передал нашему кораблю благодарность за хорошую пальбу».
Спустя несколько минут Нахимов распорядился прекратить бой и «сигналом повелел отойти от берега», который был объят пламенем.
«В 3 часа пальба с нашего корабля окончена», — появилась запись в вахтенном журнале «Парижа».
Турецкая эскадра была разгромлена полностью и уничтожена.
«Нельзя было налюбоваться прекрасными и хладнокровно рассчитанными действиями командира корабля „Париж“», — доносил Нахимов в отчёте о сражении.
26 ноября В. Истомин был произведён в контр-адмиралы, то есть, по сути, объявлен младшим флагманом. Но развернувшиеся события уготовили ему роль предводителя экипажей кораблей на суше.
В феврале 1854 года англо-французская эскадра вошла в Чёрное море, и спустя месяц Англия и Франция объявили войну России. На борту эскадры 60 тысяч войск.
Об угрозе вторжения царя предупреждали военные агенты, но самонадеянный Николай I, упоенный жандармскими акциями в Европе, успокаивал себя и Меншикова: «Ежели точно англичане и французы войдут в Чёрное море, с ними драться не будем, а пусть, они отведают наших батарей в Севастополе, где ты их примешь с салютом, какого они, может быть, и не ожидают. Высадки не опасаюсь, а ежели бы позднее и была, то, кажется, и теперь отбить их можно; а в апреле же будем иметь всю 16 дивизию [её намечалось перебросить с Дуная в Крым] — с артиллерией, бригаду гусар и конную артиллерию. Более чем нужно, чтобы заставить их дорого поплатиться».