Поставив посуду в раковину, я развернулась так стремительно, что Колин чуть не врезался в меня тарелкой. Отражающиеся предметы бывают ближе, чем кажутся.
Прижавшись спиной к раковине, чтобы избежать пробоины в грудной клетке, я сжала металлический край и сказала:
— Я, конечно, не против послужить живым щитом, но в следующий раз буду благодарна за краткий предупредительный сигнал.
Ну, во всяком случае, я хотела это сказать.
Сказала же следующее:
— Я помою посуду. Поскольку вы готовили.
Черт.
Колин отступил на шаг и широко взмахнул рукой. Умудрившись поставить меня на свое место, он пребывал в возмутительно хорошем настроении.
— Идите. Я помою.
— Точно?
— Я не против. Идите. — Он слегка подтолкнул меня. — Я знаю, вы, должно быть, умираете от желания вернуться в библиотеку.
— Ну…
Оспорить данное утверждение было трудно.
Колин уже включил воду.
— Можете приготовить ужин завтра.
— Но вы забываете, — остановилась я у двери, — что завтра пьете коктейли с мисс Плауден-Плагг. Доброй ночи!
Я выскочила из кухни в темный коридор, надеясь, что смогу найти дорогу в библиотеку. Я полностью смазала бы свой уход, если бы обернулась и спросила, как туда добраться. Мне бы попасть в передний холл, а оттуда я дорогу найду.
В деревне действительно если стемнеет, то стемнеет — ни тебе уличных фонарей, ни автомобильных фар и освещенных витрин, которые все излучают приветливый свет. Я ощупью пробиралась вперед по коридору, одной рукой ведя по ребристым обоям, а другую выставив вперед, будто желая предупредить… ну, не столкновение с призрачными монахами, а скорее с маленькими столиками, которые так и норовят попасть под ноги в незнакомых коридорах. Если я и вздрагивала испуганно от нескольких теней и чуть пристальнее, чем необходимо, вглядывалась в дверные проемы, давайте просто скажем: я была рада, что Колин не оказался свидетелем этого.
Чтобы отвлечься от глупых историй о привидениях, я стала думать о Черном Тюльпане. Имя прямо из романов Рафаэля Сабатини — как капитан Блад или Морской Ястреб. Выбравший его человек обладал, должно быть, сильным чувством драматического и, в отличие от Гастона Делароша, тонким чувством юмора, чтобы так подделаться под noms de guerre[7] своих противников. Я не сомневалась, что само имя Черный Тюльпан было насмешливым ответом Алому Первоцвету и Пурпурной Горечавке. Это был более взрослый, более умный вариант дразнилки детских площадок всего мира: «Не поймаешь, не поймаешь».
Будь я Черным Тюльпаном, где бы стала искать Розовую Гвоздику?
Я успешно обогнула маленький столик и с некоторым облегчением увидела, что добралась до переднего холла. Отсюда я сумею дойти до библиотеки… Я надеялась. Отсутствие у меня чувства направления вошло в легенду у тех, кто когда-либо куда-либо пытался со мной попутешествовать. Если повезет, я могу случайно заблудиться на чердаке или в подвале.