— Вырасти хочешь?
— Ноги тренирую. Пробежался сегодня и понял, что надо их подкачать.
— Здорово тебя шарахнуло. То тебя на турник было не затащить, а тут вдруг в автобусе решил спортом заняться.
Зря торопились. Ребята ещё репетировали. Алексей играл на полуакустической «Музиме», принадлежащей ДК и досадливо морщился. Я его понимаю. Играть на чужом инструменте удовольствия мало. Это, как играть в футбол в обуви на три размера больше. Половина техники уйдёт в киксы.
Ребята разучивали «Африку» из репертуара Тото Кутуньо. Простенькая мелодия, которая станет классикой жанра. Действительно, с вокалом у них не очень, да и без ревербератора эта песня явно не слушается. Лёха играл соло, вместо партии флейты, которая звучит в оригинале. С «квакушкой» получалось неплохо. Витька слушал, раскрыв рот.
— Вить, ты чего? — толкнул я его локтем в бок.
— Классный медляк. Девки и так от итальянцев с ума сходят, а тут Кутуньо. Знаешь, сколько сейчас его пласты на туче стоят?
Слушая подзабытую мелодию и глядя на моего друга, я только улыбнулся в ответ. По мне музыка у Тото мелодичная, но слишком уж простенькая. Меняются поколения — меняется музыка. Когда-то джаз считался чуть ли не развратом, потом такое же отношение было к песням «Битлз». Прошло время и уже другая, более современная музыка стала восприниматься бывшими любителями джаза в штыки, а мелодии МакКартни стали классикой. Помню я эти комсомольские поговорочки: ѓ— «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст». Кстати, Михалковское творчество эти стишата. Тот ещё приспособленец был. Хотя почему был, он ещё вроде жив.
— Привет, парни. Вить, что с гитарой решил? — Лёха, в клетчатых шортах и футболке с трафаретным рисунком Дип Пёрпл, подошёл и пожал нам руки.
— Сейчас Паша посмотрит и может быть у нас будет интересное предложение.
— Вон там на полке лежит, смотрите, — Алексей даже не скрывал, как он расстроен досрочной кончиной инструмента. Сам он, видимо чтобы не расстраиваться, уселся на стул и начал что-то наигрывать на отключенной Музиме.
Три порванные струны немного затруднили вытаскивание гитары из чехла. Да, прилетело ей знатно. Ребро колонки на три куска раскололо пластик и датчики, оставив даже вмятину на дереве, около верхнего рога. Я внимательно осмотрел кобылку, колки, ручки потенциометров и прикинул геометрию грифа. Всё в норме. Немного заедают колки, но это поправимо. Для порядка поморщился и немного вывернул один из обломков, чтобы обнажились потроха. Переключатель и потенциометры целы.
— Восстановить можно, но придётся помудохаться. Корпус надо красить, датчики и пластик будут не родные, — озвучил я итог своего обследования. Лёха скривился, как будто я объявил заключение об ампутации ноги у близкого ему человека и чуть яростней зашевелил какой-то злобный гитарный риф. Хорошо, что полуакустика даёт негромкий звук.