Я столько раз рисовала себе эту сцену, но сейчас избытку радости не нашлось места. Мимо нас только что прошла смерть, на обоих налипли ее грязь и запах. И я лишь кивнула, обрадовавшись, однако, его серьезности.
— Да, — спокойно ответила я, — я хочу быть с тобой. Пойдем домой.
— А, гости, — сдержанно произнес отец, увидев нас с Джоном, как будто не видел в неожиданном появлении этого, по сути, чужого человека ничего странного. Он, кажется, даже не заметил нашей потной, пыльной одежды. — Добро пожаловать, Джон.
Я пристально смотрела на него, пытаясь разгадать сложную мысль, стоявшую за нейтральным приветствием. Интересно, догадался ли он, что я знаю об условии, поставленном Джону, скажет ли он об этом мне, и если да, то когда? Но отец обнимал гостя и не обращал на меня внимания. Я посмотрела на госпожу Алису. Она не отрывала взгляда от двух горничных, относивших наверх белье.
— Так, значит, тогда нужно больше белья в восточную комнату, — уточнила она, обращаясь к девушкам, словно так и надо. — И чан с водой. — Ей тоже было не до меня, но в отличие от отца она не обладала выдающимися дипломатическими способностями и непроницаемым лицом, и по спокойному, довольному взгляду я догадалась — ее приезд Джона не удивил, не то что меня. — Ужин будет готов примерно через час. Или ты хочешь есть, Джон? Если умираешь с голоду, я велю принести чего-нибудь холодного.
Джон покачал головой; после того, что мы пережили, он не мог думать о еде.
— У нас еще гости? — спросила я, видя, как нагружены горничные.
Она широко улыбнулась, махнув девушкам.
— Мастер Ганс прислал записку, что будет сегодня, а из Лондона только что приехали Уилл с Маргаритой. — Голос ее звучал радостно.
— Мы были в амбаре, — говорил Джон отцу, не обращая внимания на разговоры о хозяйстве. — Я встретил там Мег. Боюсь, у нас плохие новости. — Госпожа Алиса замолчала. Я поняла — она только сейчас заметила мое пыльное, грязное платье. Они с отцом придвинулись поближе к Джону. — Сегодня днем умер ребенок. Скоропостижно.
— Беженцы из Детфора, — прибавила я. — Девочка пяти-шести лет.
Ни отец, ни госпожа Алиса не выразили сильного удивления, но в их внимательных лицах я увидела страх. Наступила долгая тишина. Они думали, как быть, если эпидемия, пожирающая Лондон, уже добралась до нашей тихой деревни. Затем оба заговорили сразу, с таким чувством, что я в который раз забыла все, что они проделывали с моим сердцем, и опять полюбила их.
— Упокой Господь ее душу. — Отец перекрестился. — Потная болезнь?
Но ответ он знал.
— Ее похоронили? — спросила госпожа Алиса. Практичный вопрос человека, обеспокоенного распространением заразы. — А что с остальными?