— Мы выведем тебя отсюда. Слышишь?
— Мне так больно, — хнычу я.
— Знаю.
Он перемещает нас немного, может, на два или три сантиметра влево. Это не так много. Он очень сильно рискует. Если на нас обратят хоть немного внимания, то заметят, что мы сместились. Но сейчас я рискну. Мне нужен врач. Может, это единственный шанс спасти ребенка.
— Хантер? — хриплю я.
— Да, Люси?
— Чего они хотят?
— Не знаю, дорогая.
— Ты лжешь, — не знаю, почему я говорю это; вероятно, потому, что это правда. Он здесь не просто так, я просто не знаю причины. Он явно не поклонник бейсбола и слишком спокоен. И еще эти сообщения в его телефоне.
Он издает странный звук, и я ощущаю его дыхание на своей щеке.
— Ты права, я лгу. Но это секретная информация, и я не могу поделиться ею с тобой.
— Так ты полицейский?
— Нет.
— А кто?
— Я не могу обсуждать это с тобой.
Я снова дрожу.
— Это… теракт?
— Нет. Больше… религиозное.
Тогда секта?
— Секта? — шепчу я.
— Не могу сказать больше. Прости.
Конечно.
Взглядом он постоянно сканирует толпу, и через каждые несколько минут перемещает нас.
Весь следующий час уходит на то, чтобы добраться до прохода. Бандиты, кажется, не замечают нас. Наверное, когда перед вами будет находиться так много людей, вы вряд ли заметите точное расположение их всех. Люди, сидящие рядом, следили за нашими движениями и ловко перемещались вместе с нами.
— Нам нужно быстро добраться до этой двери. Есть вероятность, что они увидят и начнут стрелять. Нам придется бежать. Сможешь сделать это?
Боль в животе усилилась и теперь пульсирует с каждым сделанным шагом. Я чувствую себя нехорошо, кружится голова, но если добраться туда означает, что есть шанс спасти моего ребенка, я сделаю это.
— Да, — шепчу я.
— Хорошо, Люси. Когда придет время, я сожму твое плечо. Нужно двигаться быстро и тихо. Сможешь сделать и это тоже?
Я киваю. Он сосредотачивается на мужчинах, которые ходят рядом, некоторые до сих пор говорят по мобильнику.
Вокруг очень тихо, пока не начинается это. Хаос возникает, когда появляется группа людей за две секции от нас. Их около двадцати. Они двигаются оперативно, быстро, падают на колени и ползут, используя пластиковые сиденья, чтобы защититься. Кажется, у них та же идея, что и у нас, только они чрезмерно решительны.
Раздаются выстрелы.
Страх наполняет меня, когда я вижу, как летят пули. Я открываю рот, чтобы закричать, но Хантер зажимает мой рот рукой. Этот самый ужасный момент в моей жизни расплывается у меня перед глазами. Бандиты не сомневаются, они просто стреляют. Без разбора. Без оглядки. Снова кричат женщины и дети, и количество выстрелов увеличивается.