А не мог ли это быть памятник их матери? Может быть, им удалось спасти его. Несмотря на очевидную нелюбовь Люсиль к леди Беатрис, сама мысль о том, что дети могли сохранить надгробный памятник матери, понравилась Эдит. Это бы значило, что их детство не было таким уж ужасным. Ее собственное было прекрасным… Но слишком коротким.
Из того малого, что ей удалось узнать, Эдит поняла, что их отец умер не в Аллердейл Холле. Она не была уверена в том, что с ним случилось, и она никогда об этом не спрашивала. Теперь ей казалось странным, что она не хотела это выяснить. Как будто изучение истории семьи, в которую она теперь вошла – и к которой принадлежал отец ее будущих детей, – было вмешательством в чью-то частную жизнь.
А вот теперь она здесь, и если это действительно вмешательство… Пусть так и будет. Она собралась с мужеством и подошла к чемодану. По пещере двигались тени, сильно ее нервируя. В этом тревожном здании не было никакого покоя.
Она вставила ключ в замок, и он, открываясь, щелкнул. Звук эхом разнесся по громадному, равнодушному помещению.
Эдит подняла крышку и обнаружила, что чемодан представлял собой передвижную конторку, чистую и заполненную аккуратными пакетами и папками с бумагами. Достав один из конвертов, она просмотрела его содержание. В нем было письмо из банка. Миланского. Адресовано оно было женщине, имя которой она узнала.
– Энола, – пробормотала Эдит. – Энола Шиотти. – Теперь она кое-что поняла. – Энола Шарп. Леди Шарп. Э. Шарп. Э. Ш.
Она еще раз заглянула в чемодан и увидела там три конверта, на которых были указаны годы: 1887, 1893 и 1896-й. Она взяла и их, а потом увидела фонограф. Эдит сразу же вспомнила восковые цилиндры, которые она нашла в шкафу для белья, и в котором ничего, кроме этих цилиндров, не было. Это произошло в ночь первого… явления призрака. Ну вот, теперь она смогла произнести это, пусть даже и мысленно.
Явление призрака.
Который хотел, чтобы она их нашла?
Эдит достала фонограф. Он был не так тяжел, как можно было ожидать, и ее это порадовало. Поставив его, она стала закрывать чемодан, когда…
Шлеп, шлеп, шлеп…
Это были те же звуки, что и раньше, и эффект они произвели тот же самый: по спине у нее побежали мурашки и она приготовилась к еще одному кошмарному посещению. Как и в первый раз, звуки раздавались со стороны емкостей. Поставив фонограф, Эдит на цыпочках прошла к емкостям по влажному полу. Напрягая слух, она старалась определить источник звука, хотя ей мешали громкие удары ее сердца, раздававшиеся у нее в ушах. Звук шел из последней емкости. Как и две другие, она была закрыта на висячий замок