показывать их мне.
– Нет, просил, – твердо ответила его сестра. – Ты что, не помнишь? Ты же говорил, что тебе о них рассказала Полли. А потом мы нашли их, и я показала тебе, как их надо смотреть.
– Правда? – Томас был в растерянности. Полли была одна из служанок, очень хорошенькая, но он ничего такого не помнил.
– А папа любит Полли больше тебя. Или меня, – добавила она с горечью. – Поэтому за такие вещи он отругает тебя, а не ее.
– Но я же не… – начал было Томас, но замолчал, потому что не был уверен. Он совсем запутался. Его щеки горели, а ладони были влажными.
– Эта ночная бабочка очаровательна, – сказала сестра, беря свой подарок в руки. – Как ты сумел сделать такое?
– Я прикрепил вот сюда нитку, и теперь, когда ты за нее дергаешь, крылья раскрываются, – мальчик с надеждой улыбнулся. – Я сделал это для тебя, потому что мне было жалко, что тебе попало. А это значит, что я хороший. Правда, Люсиль? Я хороший, потому что мне жаль тебя!
Люсиль покачала головой. Крылья ночной бабочки хлопнули.
– Папа сказал маме, что хочет отправить нас учиться. Тебя в частную школу, а меня в академию для молодых леди в Швейцарию.
– Нет! – Томас был потрясен.
– Мы этого не можем допустить, – продолжила Люсиль. – Мы должны поклясться друг другу, что не позволим им разделить нас, никогда и ни за что.
– Я клянусь, – крикнул Томас, подняв руку. – Клянусь всем своим сердцем.
Серебряные слезы побежали по щекам девочки.
– Просто… просто сердце у тебя очень маленькое. Ты мой милый мальчик, но как ты сможешь его остановить?
– Разрежу его на кусочки! – пригрозил он. – Столкну в шахту и взорву!
– Милый Томас, – слабо улыбнулась Люсиль сквозь слезы, – если бы ты действительно мог это сделать.
#
Два года спустя, ранним утром, перед началом большой охоты на лис, пока Томас стоял на стреме, Люсиль почти надвое разрезала подпругу на седле своего отца и выдернула два гвоздя из подковы его лошади. Он тогда упал с лошади и сломал себе шею. Томас понял, что она также подмешала ему что-то в питье, так, чтобы все случилось наверняка.
– Мама показала мне как… – сказала она Томасу нежным голоском.
А через два года настал черед их матери.
#
Томас вынырнул из воспоминаний. Она много раз заводила его, и он всегда поступал так, как говорила Люсиль, прямо как механическая игрушка. И это всегда работало на них. На него.
Но сейчас… Сейчас фундамент их отношений пошел трещинами. Сейчас он уже не думал так же, как она. Глядя на свою сестру и ощущая энергию, которая исходила от нее, как пар, двигавший его машину, исходил от парового котла, он неожиданно почувствовал головокружение и сильный испуг.