Ну, хватит, с нее достаточно. Это она-то ничего не знает? По крайней мере, у нее есть сердце.
Она дала Томасу пощечину. Он вздрогнул, но ничего не сказал.
Эдит повернулась и выбежала из помещения.
#
Темнота. Спальня. Рыдания.
Ручка двери повернулась, и Эдит, лежащая на кровати, напряглась.
А потом дверь открылась, и на пороге появился ее отец. Эдит жаждала, чтобы ее пожалели. Ее женская гордость оказалась разорванной в клочья. Отец называет ее «дитя», так же как и Томас. Но она уже взрослая женщина, которая только что пережила мучительный отказ, и отец в этом случае был не тем человеком, сострадания которого она искала. Эдит даже сомневалась, что такой человек вообще существует.
– Я все вижу, Эдит, – деликатно произнес отец. – Я знаю, что ты чувствуешь по отношению к нему. Но дай время. Быть может, ты и я… мы можем переехать на западное побережье. Ты будешь писать, а я….
Его голос затих, и у нее перед глазами встало будущее, в котором он был вдовцом, а она старой девой, которые живут вместе. Этого она не могла вынести.
– Я люблю тебя, папа, но неужели ты не видишь? Чем сильнее ты меня обнимаешь, тем мне страшнее, – она старалась не произносить слова, вертевшиеся у нее на языке. – Сегодня я не хочу больше говорить. Просто не могу. – Усталость брала верх. – Спокойной ночи.
Кушинг почувствовал печаль, когда она закрыла за ним дверь и вычеркнула его из своей жизни.
По крайней мере, на сегодняшнюю ночь.
#
«Моя любовь похожа на красную розу…»
На следующее утро на фонографе крутилась пластинка с нежной песней, которая давно уже превратилась в серенаду его супруге. Кушинг, в халате, стоял в раздевалке своего клуба, задумчивый и в то же время торжествующий. Ему удалось помешать Эдит совершить величайшую ошибку. Если бы сэру Томасу Шарпу удалось завершить свой мерзкий план, то жизнь Эдит была бы испорчена навсегда.
Скандал уничтожил бы ее.
В то утро Кушинг чувствовал себя особенно близко к своей дорогой, безвременно ушедшей жене. И смотрясь в зеркало, он видел перед собой ее прекрасное лицо. Не то кошмарное, которое они похоронили, а лицо той очаровательной девушки, на которой он женился.
Все эти годы я охранял нашу дочь, беззвучно сказал он ей. И она в полной безопасности.
Эдит была его наследницей, и Кушинг знал, что будет еще много сэров Томасов, которых привлечет запах его денег. Но он сделает все, что в его силах, чтобы защитить ее. Правда, он надеялся, что для этого ему больше не придется причинять ей такую боль и страдания.
Пребывая в угрюмом настроении, он приготовился к бритью. Появился слуга с чистыми полотенцами и, открыв кран с горячей водой, наполнил раковину.