- О, нэсомнэнно, он вэлит, клянусь Юпитэром, - сказал Каспар – от пижонского выговора Малколма у него всегда чесался язык. – А что, если нэ выключу?
- Тогда получишь нагоняй, - холодно ответил Малколм.
Он всегда реагировал хладнокровно на любые слова или действия Каспара, хотя и был на год младше. Они подозревали, что своим отвратительным хладнокровием он обязан тому, что вплоть до последнего семестра учился в шикарном пансионе. Сейчас, увы, Малколм ходил в ту же школу, что Каспар и Джонни.
К несчастью, как это часто бывало, замечание Малколма было справедливо. Прекрасно понимая, что он получит нагоняй, Каспар наклонился и убавил звук, прямо посреди лучшей песни.
- Он сказал выключить, - заметил Малколм.
Будто, чтобы подчеркнуть его правоту, снизу прогремел голос Людоеда:
- Полностью выключить, я сказал!
С черной ненавистью в сердце Каспар подчинился.
Малколм тем временем холодно посмотрел туда, где Джонни и Гвинни сидели на корточках перед набором для химических опытов.
- На чем это ты там сидишь, Мельхиор? – спросил он.
Джонни скрипнул зубами:
- Не твое дело.
Ярость Каспара возросла. Он ненавидел, когда Малколм называл Джонни Мельхиором, пожалуй, даже больше, чем сам Джонни, потому что он знал: это издевка над его собственным абсурдным именем. Типично для Малколма – найти способ оскорбить обоих одновременно. Он и Гвинни как-то назвал Вальтасаром, вот только Гвинни не разобрала, что он сказал, и в слезах пришла к матери, потому что Малколм сказал, что она облысеет. С тех пор Малколм ограничивался Мельхиором, и одно это уже достаточно сводило с ума.
Малколм еще раз обвел взглядом захламленную комнату и повернулся, чтобы уйти.
- Должен сказать, эта комната была…
Но он слишком часто говорил это прежде, так что они все трое хором закончили:
- …гораздо чище, когда была моей.
- Так и есть, - сказал Малколм. – Сейчас здесь настоящий свинарник.
Потеряв терпение, Каспар спрыгнул с кровати и бросился через комнату, спотыкаясь и с хрустом наступая на валявшиеся на полу вещи.
- Убирайся, ты!
Тихо хихикая, Малколм предусмотрительно выскочил на лестничную площадку. Хихиканье стало для Каспара последней каплей. Рыча оскорбления, он кинулся следом за Малколмом, а остальные двое бросились за ним, чтобы посмотреть, как свершится справедливость – во всяком случае, они на это надеялись.
Людоед снизу снова зарычал, требуя тишины. Никто не обратил внимания. Поскольку на лестничной площадке Малколм стоял в защитной позе над набором для химических опытов – идентичным тому, который Людоед дал Джонни.