Они тянули время, занимаясь ерундой. Поскольку порошок явно не собирался выветриваться, оба схватились за головы и попытались выглядеть больными. Оба оставили яйца недоеденными.
- С меня хватит, - произнес Людоед. – Моя машина будет стоять перед домом через минуту. Если мне придется заходить за вами, поездка для обоих окажется весьма неприятной.
Они поняли, что ничего не поделаешь, и пошли за пальто. Естественно, каждый машинально взял свое, и им пришлось меняться, поскольку пальто Малколма не налезало на тело Каспара. И точно так же им пришлось поменяться портфелями.
- Если мы не можем избавиться от этого, - прошептал Малколм, - полагаю, мы должны поменяться и классами. Согласен? Я совсем не могу понять, что ты думаешь.
Это удивило Каспара, и несколько мгновений он размышлял.
- Знаешь, - сказал он. – Мне кажется, твое лицо плохо передает эмоции. Я тоже никогда не мог понять, что ты думаешь.
- Серьезно? – в немалом изумлении спросил Малколм. – Но я всегда знаю, что я…
Из кухни вышла Салли, уже в пальто.
- Вы двое еще здесь! – воскликнула она. – Немедленно бегите в машину.
К тому времени, как они вышли из парадной двери, большой палец Людоеда лежал на клаксоне, а его лицо напоминало грозовую тучу.
- Мы с Салли, - сказал он, - опоздаем на работу. И я уже начинаю рассматривать возможность взять выходной и помочь вашему директору высечь вас.
Он довез их до школы и выбросил у главных ворот. Поскольку, когда они прибыли, один из учителей как раз входил в ворота, Каспар и Малколм оказались беспомощны. Они могли лишь поспешить к рядам людей, направляющихся к Актовому залу, и не забыть присоединиться к классу, которому соответствовали их тела.
Каспар перестал бояться, что внезапно превратится в самого себя на глазах у всего класса, задолго до обеда. Вместо этого его охватило отчаяние, путаница в мыслях и скука. Он не имел ни малейшего представления, в какой группе был Малколм по какому бы то ни было предмету. К тому времени, как он обнаружил, что его группа обычно самая продвинутая, настало время для французского, и оказалось, что Малколм плохо по нему успевает. Каспар опоздал и, запыхавшись, влетел в класс.
- А, вижу, Рассеянный Профессор с нами, - заметил мистер Мартин.
Это немного успокоило Каспара, поскольку свидетельствовало о том, что у Малколма в любом случае проблемы с этим предметом – хотя ему и не понравилось, как засмеялась остальная группа. Но это не компенсировало необходимость пройти тот же самый урок – слово в слово, – который Каспар уже проходил ровно год назад. И понимание, что контрольная по французскому, которую в этот момент Малколм пишет вместо него, наверняка наберет ноль из десяти – или еще хуже, если такое возможно – нисколько не улучшало настроения.