— Откуда?
— А я тебе и не сказала? — Анисья всплеснула руками. — Батюшки, вот заполошная! Корова наша скоро отелится, жду, как светлого праздника!..
— Да когда же вы ее завели?
— А нынче в рассрочку дали! — раскрасневшись и словно еще помолодев, радостно поблескивая глазами, говорила сестра. — С кормами, правда, будет тяжело, не знаю, как зиму ее прокормим, да уж как-нибудь — от себя что оторву, на базаре продам, а за кормилицу нашу будем держаться!..
В сенях послышались шаги, дверь рывком отворилась, и через порог грузно шагнул широкоплечий, коренастый мужчина в потертой кожаной тужурке и такой же кожаной облезлой кепке с навесистым козырьком.
Знакомый, исподлобья, взгляд темно-синих диковатых глаз с большими белками заставил Корнея испытать привычное чувство некоторой робости и скованности перед зятем, но он не подал и вида, что смущен его появлением, не привстал навстречу в родственном радушии, а лишь приветствовал Егора кивком головы.
Втянув крупными ноздрями воздух, как бы принюхиваясь к чему-то, Дымшаков бросил наотмашь кепку, выпустив на бугристый лоб рыжие, рано поседевшие кудри, и сказал с будничным спокойствием, точно они не виделись с Корнеем не несколько лет, а каких-нибудь два-три дня:
— Здорово живете! С приездом тебя, шурьяк…
— Спасибо, — настороженно, с неторопливой степенностью человека, знающего себе цену и способного не дать себя зря в обиду, поблагодарил Корней.
Присев на табуретку, Егор опустил мосластую загорелую руку на белую скатерть, пошевелил узловатыми пальцами и покосился на разом притихшую Анисью.
— Ты что ж плохо гостей привечаешь, жена? — угрюмо полюбопытствовал он. — Без вина вроде русские люди не встречаются, а?
Не ответив, Анисья смотрела на мужа в упор, не мигая, и Ксения первая поняла, что у тетки просто нет денег на водку, но она не решается сказать об этом Егору открыто, боясь сконфузить его перед братом и племянницей. Егор наконец понял, в чем дело, запустил руку в карман пиджака и начал там молча копаться.
— У меня есть разменянные деньги, — не выдержав гнетущей тишины, краснея, проговорила Ксения и раскрыла свою сумочку. — Вот возьмите, пожалуйста…
Егор метнул на нее полный снисходительной насмешки взгляд и вежливо, но настойчиво отвел ее руку.
Он не спеша доставал из кармана по трешнице, по рублю, высыпал на собранную кучу бумажек серебряную мелочь и придавил все это ковшом ладони.
— Во — как раз на поллитровку!
Следя за каждым движением его руки, Корней досадовал на дочь, зачем она неумело вмешалась не в свое дело; и, чтобы как-то загладить ее выходку, решил именно ее попросить сходить в чайную.