Упираясь руками в колени, Пробатов поднялся, неторопливо, лавируя среди нагромождения вещей, прошел к окну, постоял, вглядываясь в скопившуюся в проулке синеву сумерек, побарабанил пальцами по подоконнику.
— Скажите, Сергей Яковлевич, — неожиданно спросил он. — Вам тяжело работать?
Коробин вспыхнул и с минуту молчал, не в силах справиться с охватившим его волнением.
— Как я работаю — об этом лучше всего судить вам, Иван Фомич… Мне кажется, что я пока справляюсь со своими обязанностями, хотя мне и приходится тянуть за двоих!
Ему уже казалось, что он говорит неубедительно и, главное, зря, потому что если секретарь обкома начал сомневаться в его способностях возглавить район, то любые слова бессильны и бесполезны.
Пробатов обернулся, и Коробин увидел на его лице смущеннуюую и грустную улыбку. — Вы не так меня поняли! — как бы извиняясь, что огорчил молодого работника, тихо сказал Пробатов. — Мне хотелось знать, бывает ли и вам тяжело? Мне, например, бывает… И почему-то думается, что дальше будет еще сложнее и труднее, хотя некоторые товарищи считают, что все пойдет само собой, раз мы имеем такие замечательные решения. Но ведь чтобы их выполнить, нам нужно, по-моему, что-то понять заново…
У Коровина сразу отлегло от сердца, он слушал секретаря обкома с радостной готовностью, еле сдерживая просившуюся на губы улыбку. Вот струхнул, ни к черту стали нервишки!
— Сколько коммунистов в Черемшанке?
— Партийная организация там небольшая, всего двенадцать человек. — Коробин отвечал с прежней четкостью и деловитостью. — Мы, конечно, понимаем, что тут у нас есть известная недоработка, для такого колхоза это маловато, но как-то вроде не намечаются подходящие кандидатуры.
— Просто вы, видимо, недостаточно хорошо знаете людей, — с оттенком непонятной грусти заметил Пробатов. — Вот и вся, как вы говорите, недоработка! Старая и затяжная наша болезнь… — Он помолчал, словно прислушиваясь к чему-то в себе. — Независимо от того, захотят ли объединиться Черемшанка с Заречьем, нам нужно создать там боевую и сильную организацию, может быть, сделать ее территориальной, влить туда учителей, рабочих с маслозавода, а главное — искать, искать новых людей!
— Мы подумаем над всем этим, Иван Фомич, — пообещал Коробин. — Вплотную этим займемся…
— А с колхозом разберитесь хорошенько… Если бы моего вмешательства было достаточно, чтобы все выправить там, я бы, не задумываясь, остался в Черемшанке на день, а то и больше. Но мне кажется, что у недовольства, которое там бродит, более глубокие корни… Я не хотел бы и вас лишать ответственности за все, что происходит в колхозе, — пора учиться всем работать без мелкой опеки!..