Я готов теоретически признать такой принцип, однако не уверен, применим ли он на практике. Вправе ли мы предполагать мировую душу только потому, что стремимся к этому? Надобно ждать чудесного подтверждения наших верований чувствами; так и я ждал некогда, как ждал Моисей на горе Синайской, пока бог явится ему в своей славе. О том и речь!
История знает много подобных примеров, и все же, сколь владычество любого монарха в каждый миг ощутимо народом, так бог должен постоянно подтверждать свое бытие соответственно своему категорическому совершенству.
В далекие годы блужданий с Иисусом религиозное чувство, видимо, под влиянием иудейского воспитания, давало о себе знать весьма сильно, и я не ждал от бога, дабы явил свою силу, и все же семена сомнения, посеянные изучением греческих мудрецов, дали свои всходы, о чем и сказывал тебе в начале записок. Разве что о ту пору я от сомнений устремлялся к атеизму, ныне, на пороге могилы, устремляюсь напротив - от атеизма к сомнениям.
Причина метаморфозы: прирожденная вера в непознаваемое и у основ мира видимого, и у основ мира идей - безусловное свойство нашего разума. Не нуждайся мы в императивных поисках логической и математической гармонии, никогда и не открыли бы, что гармония заложена в природе вселенной. Внутренняя нужда в вере - видимый мир-де в подчинении у иного, совершенного мира, и пусть не у мира Абсолюта, а просто Логоса {Здесь в переносном значении: божественная сила (греч.).}, - равно сильна и безапелляционна у всех, кто ее изведал. А коли наш духовный поиск уходит за горизонты видимого мира, отчего ж сие не имеет означать: и невидимый мир существует? Впрочем, все естественные науки, на коих держится любой атеизм, а также и агностицизм, единственно достоверно утверждают то, что есть, и не вправе судить о том, чего нет; и все же повторяю: утверждая существующее, исходят из аксиом, сиречь постулатов веры. Так ли, иначе ли, без веры не обойдешься, а за сим следует - не обойдешься и без религии. Я же полагаю: нужда в вере и религии, прирожденная нашему мыслящему естеству, присуща человеку не затем, чтобы он устремился познать невидимый мир и сделать его познаваемым и видимым, а затем, дабы поступал достойно, то есть постепенно приближался бы к идеалу. Ведь сознание того, что реальный порядок вещей - не бытие окончательное, но только первая ступень вселенской лестницы, дает все основания заключить: жить стоит наперекор всему опыту наблюдений над животным миром, ибо опыт этот у существа мыслящего рано или поздно убивает стремление жить, порождает пессимистическую картину мира и проистекающее из нее стремление к смерти.