Я сидел, смотрел на молчащий телефонный аппарат и напряжённо размышлял.
Карнович? Исключено.
Ласовский? Его, надо полагать, уже отстранили от должности, да если бы и не остранили…
Эндлунг? Он, конечно, славный малый, но в таком головоломном деле проку от него не будет.
Эмилия! Вот кто мог бы мне помочь.
Нужно протелефонировать в Эрмитаж, стал соображать я, и изменённым голосом, хорошо бы женским, подозвать мадемуазель Деклик…
В эту самую минуту аппарат вдруг очнулся и отчаянно зазвонил.
Ну слава Богу! Значит, Фандорин все же не такой невежа, как я вообразил. Нас просто разъединили.
Я нарочно заговорил первым, чтобы он по всегдашней своей манере не успел ошеломить меня каким-нибудь новым фокусом:
– Прежде чем я выполню то, что вы требуете, извольте объяснить, – скороговоркой произнёс я. – Что с Сомовым? И потом, зачем наряжаться именно монахом? Неужто не нашлось другого маскарада? Это кощунство!
– Mon dieu, что вы такое говохите, Атанас? – услышал я голос мадемуазель и поперхнулся – но лишь на мгновение.
Это было просто замечательно, что она протелефонировала мне сама!
– К кому вы обращались? – спросила Эмилия, переходя на французский.
– К Фандорину, – пробормотал я.
– Какой монах? При чем здесь Сомов? Я как раз звоню из его, то есть бывшей вашей комнаты. Сомов куда-то запропастился, никто не знает, где он. Но это неважно. Карр убит!
– Да-да, я знаю.
– Знаете? Откуда? – В её голосе прозвучало удивление. – Здесь все великие князья и полковник Карнович. Он уже несколько часов допрашивает Фрейби. Бедняжка полковник совсем потерял голову. На мой приезд внимания почти не обратил, сказал только: «После расскажете, это сейчас неважно». Я ему толкую про лорда Бэнвилла, а он не верит! Говорит, что у меня от потрясений психическое расстройство, представляете? Он вообразил, будто Фрейби и есть доктор Линд! Я хочу спросить у вас с Эрастом совета. Может быть, мне предпринять ещё одну попытку? Объяснить Карновичу, что Фрейби – всего лишь мелкая фигура? Или, может быть, сказать про то, что вы нашли похищенные драгоценности императрицы? Тогда все эти господа сразу успокоятся и станут меня слушать. Как мне быть?
– Ах, Эмилия, я сам нуждаюсь в совете, – признался я. – Бог с ним, с мистером Фрейби. Он, кажется, ни в чем не виноват, но пусть уж Карнович допрашивает его и дальше – по крайней мере, будет занят. Говорить про драгоценности не нужно. У меня другая идея…
Я запнулся, потому что идея возникла только что и ещё не успела как следует оформиться. Я взял со столика телефонную книжку и открыл на букву «П». Есть ли там Воробьевский парк?