— Тш-ш-ш… — женские пальцы, скользнув по губам, прижались перпендикулярно им. — Тш-ш-ш…
Он понял, что говорить ничего не надо, и если бы мог — вздохнул бы от облегчения, но он не мог, поэтому только кивнул, надеясь, что женщина «увидит» его согласие.
Она "увидела".
Легко ощупала верхнюю половину тела и забралась на колени, вынуждая Костю сделать упор на руки позади себя.
Если честно, то он просто боялся до неё дотронуться. Если честно, думал, что, коснувшись аромата на её одежде, сорвет ту одним движением, нетерпеливо, с остервенением, мечтая добраться до теплой кожи. Вылизать с неё этот дурман, смешанный с личным.
Индивидуальность. Особенная. Одна.
Эти слова выстрелили в горло, и Костя сглотнул их. Возбужденный член оказался в плену горячей промежности — слегка ерзающей и все плотней вдавливающейся в пах.
— Тш-ш-ш… — пальцы обвили его шею. Кадык дернулся навстречу подушечкам больших, и Костя понял, что до взрыва осталась секунда. — Тш-ш-ш…
Он не мог говорить. С трудом дышал. Не хотел терпеть.
Словно почувствовав его состояние, женщина внезапно вскочила с колен, но он, как бы ни был прибит внутренне, не мог согласиться с её уходом. Да он бы умер сразу, так и не кончив. Двойная смерть — кто бы смог выжить?
В тот же момент среагировав, схватил наугад воздух и поймал его вместе с её запястьем. Дернул на себя.
Они повалились на кровать вместе, и Костю накрыл водопад её волос.
Господи…
Она замотала головой. Отчаянно. Пытаясь вырваться. А он обхватил её голову, зажимая в тисках своих ладоней виски, и зарылся носом в густоту шелковых нитей. Вдохнул полной грудью, пробираясь к коже затылка.
Господи…
— Тш-ш-ш… — теперь была его очередь. — Т-ш-ш… — его выдох согрел её волосы в основании черепа, выпуская разбежаться вниз, по шее и дальше, к лопаткам, табун мурашек. Сильный захват ослаб, но дыхание стало намного горячее, обжигающим.
Ая закрыла глаза, закусив нижнюю губу.
Мужские руки, плотно прижавшись, начали путь к упругим полушариям, спрятанным за рядом пуговиц и кружевом под ними. Руки были решительны и нежны, а она лежала на спине, на незнакомце, совершенно забыв, кто кого заказал и что кому надо делать, настолько провалившись в невесомость, что, казалось, летает во сне.
Мурашки спустились на поясницу, задевая мыслимые и немыслимые точки. Между ног стало влажно, и когда чужие пальцы, разделавшись с чередой круглых "охранников" на блузке, проникли под поддерживающую линию бюстгальтера, накрыли груди, защемив нежно соски, Ая гортанно застонала.
— Тш-ш-ш…
Горячо голове.
— Тш-ш-ш…
Горячо телу.