Ору. Отчаянно, изо всех своих сил, переходя на истошный визг… И с недоумением замолкаю. Удара не было.
— Промахнулся, — сообщает мне эта тварь с легкой усмешкой. — Повторим? — и он вновь прижимает хлыст мне к ягодицам. — Попасть мы планируем примерно вот сюда…
И вновь короткий замах, страшный свист вспарываемого хлыстом воздуха…
Я уже не кричу, лишь сжимаюсь и отчаянно зажмуриваюсь…
И удара не следует. Опять.
— Прекратите, — выдыхаю отчаянным шепотом. — Все, хватит, я не могу больше.
— Как скажешь, — легко соглашается он и отбрасывает хлыст далеко в сторону. Мягко гладит меня по спине своими перчатками. И прижимается сзади всем телом, обхватывает ладонями грудь, чуть сжимает. — Неужели правда думала, что ударю?
Нервно киваю, не в силах поверить, что все кончилось. А что я еще должна была думать?
— Роззи, милая, эту штуку придумали, что бы сделать больно даже лошадкам, а их шкурка совсем не такая тонкая, как у юных девочек, — его губы нежно касаются моей шеи. — Да и кости у лошадок покрепче, — еще несколько легких, успокаивающих поцелуев. — А твои этой палкой и сломать недолго, — он чуть отстраняется, и задумчиво гладит меня по спине. — Неужели ты решила, что я забрал тебя из дома, что бы бить и мучить?
— А зачем? — всхлипываю я. — Чтобы пугать и мучить?
— Пугать, да, — легко соглашается он, лаская руками мою поясницу и тихонько целуя между лопаток. — Я люблю пугать, и не могу обещать, что подобного не повторится. Мне слишком нравится страх… Но я умею очень сладко просить прощения, — и его язык проводит мокрую дорожку вдоль моего позвоночника, а руки вторят ему, оглаживая бока. Так безумно приятно после того ужаса, что я испытала.
Есть что-то жутко неправильное в том, что я совсем обнажена, а он полностью одет, да еще и в перчатках, и это именно перчатки, а не ладони прикасаются сейчас к моим постыдно обнаженным ягодицам.
— Не зажимайся, Роззи, что ты, — тут же замечает он мою нервную реакцию. — Я не ударю. Как я смогу, я ведь подарил тебе коня, помнишь? Твоя попка должна быть невредима, чтобы ты смогла получать удовольствие от поездок верхом.
— Вы развяжете меня?
— Да, конечно, сейчас, — однако, вместо того, чтоб тянуться к моим оковам, он сбрасывает на пол свою куртку, а потом и рубаху. И прижимается к моей спине голым торсом.
Чуть вздрагиваю от неожиданности и новых ощущений, нахлынувших на меня… Чувствовать его всем телом он прежде не позволял, всегда отстранялся.
— Как же приятно, Роззи, ты бы знала, — тихонько шепчет меж тем несносный колдун. — Осязать, обонять… Этого не понять, пока не лишишься… Слышишь, как бьется мое сердце?