— Я же говорил!
— Лео!
— Не называй меня так! — одернул я приятеля, полюбовался на его вытянувшуюся физиономию и пояснил: — На людях я Лев Борисович Шатунов.
— Проблемы с законом?
— Старые дела. Все из-за долгов отца.
— Нужна помощь?
— Нет.
— А твоя подруга? Я не поставил тебя в неловкое положение, назвав по имени?
— Все в порядке.
Альберт поднял рюмку с коньяком и предложил:
— Мир?
Я чокнулся с ним чашечкой кофе и подтвердил:
— Мир.
Долго сердиться на поэта было попросту невозможно. Невыносимый человек.
— Но, если разобраться, за тобой должок, — заметил Альберт, понимаясь из-за стола. — Я из-за тебя такого натерпелся! Ты мне бильярдным шаром в голову попал!
— Окстись! — одернул я приятеля. — Это было самое яркое приключение в твоей жизни!
— Туше! — признал поэт весомость моего аргумента.
Мы направились к лестнице и сразу столкнулись с Лилианой и Елизаветой-Марией.
— Дорогая! — чарующе улыбнулся поэт. — Не желаешь чего-нибудь выпить?
— Не сейчас, — отказалась Елизавета-Мария. — Дорога утомила меня.
— Тогда возьмем извозчика, — решил Альберт и пояснил мне: — Мы сняли апартаменты у озера.
— Мы подвезем вас, — вызвалась помочь Лилиана. — Нас ждет коляска.
— Просто замечательно, — улыбнулась Елизавета-Мария и ухватила поэта под руку.
Мы покинули вокзал, там Альберт Брандт отыскал носильщика со своим багажом, и я помог ему погрузить пару весьма объемных чемоданов в коляску. Когда все расселись на скамьях, рессоры ощутимо прогнулись, но нагрузку выдержали.
— На воды приехал подлечить печень? — поинтересовался я у поэта, стоило коляске тронуться с места.
— Твое чувство юмора искрометно как никогда, друг мой! — добродушно посмеялся в ответ Брандт. — Нет, здесь я по делу. Хоть моего «Бегущего во тьме» и поставили на Бродвее, но денег много не бывает, поэтому я согласился принять участие в открытии здешней груды камней, по какому-то недоразумению до сих именуемых амфитеатром.
— Вы будете поражены, увидев, как преобразилась эта «груда камней», — лукаво улыбнулась Лилиана.
— Это совершенно не важно, — отмахнулся Альберт, подставляя раскрасневшееся после коньяка лицо потокам встречного воздуха. — Помимо обычного гонорара нам оплатили проживание и дорогу, а за соответствующее вознаграждение я готов выступить даже в морге. Восторги зрителей — это замечательно, но их отсутствие — вовсе не повод отказываться от чека. Впрочем, пока мне удается сочетать одно с другим.
— Что будешь декламировать? — спросил я, отвлекая внимание Лили от показной меркантильности поэта. — Что-то из нового?
Альберт кивнул.
— Из нового. — И горделиво улыбнулся. — «Владычица ночи». Сочинял на заказ, но скажу откровенно: вещица удалась.